Загадка русской души

Да, Поэт прав: и дым Отечества нам сладок и приятен. Но, согласимся, нередко ест глаза. Однако истинному патриоту негоже жмуриться или отворачиваться. На все, что режет зрение и затем болью отзывается в сердце, необходимо смотреть "в оба", чтобы делать выводы, принимать своевременные решения, чтобы меньше было "дыма и пепла" в пределах милого нам Отечества.

Мы много пишем о его славе, о тех, кто эту славу творят, но зов чести и благородства, нет-нет, да и вызовут из тени на свет явления отнюдь не тешащие душу, лица мало приятные: смотрите, ведь это тоже наше, порождение российской истории – в неприглядных образах, дурно пахнущее, пачкающее светлые страницы летописей! Что делать с этим? Выбор один: не забывать, не прятать, не отводить глаз в сторону, не уходить на безопасное (может показаться) расстояние. Ведь все равно догонит, будет вопить над ухом, терзать душу.

Так не лучше ли честно и откровенно изучить проблемы, порождающие непривлекательные явления, назвать лица, к ним вольно или невольно причастные, познать на примерах науку, как зло превращать в добро, не борясь с первым, не уничтожая его, а устраняя терпеливым врачеванием? Чересполосица света и тени в мировой истории универсальна, русские в этом смысле не одиноки. Тем не менее, давайте выберем из теневых сторон на первый взгляд наиболее для нас характерное, что требует принятие решительных мер, чтобы все-таки света было в нашей жизни больше.

Русское пьянство

Почему не просто "пьянство", а подчеркнуто "русское"? Потому что выпиваем мы в год в пересчете на душу (точнее, на желудок, еще точнее – на головной мозг) населения намного меньше гекалитров, чем, например, признанные алкоголики французы. Раз! Два: пьем мы не сухое белое, как виноделы северяне и не сухое красное, как южане. Три: пьем мы, в отличие от первых, вторых и третьих, реже, то есть, не каждый день (имеется в виду основная масса россиян – не жителей крайнего севера). И, главное, потому, что при всем этом пьянеем гораздо тяжче, а еще главнее – ведем себя в подпитии самым безобразнейшим образом. Всегда ли было у нас так?

Не будем особо прислушиваться к мнению отечественных борцов с "зеленым змием", ибо они пристрастны. Первым из иностранцев, заметивших склонность русичей к бражничанью, был некий магометанин, на домогательства которого принять Коран князь Владимир Красное Солнышко с усмешкой ответствовал: "Веселие на Руси – питие есть". Шел, как вы догадываетесь, 988 год от Рождества Христова (или 6496 по Византийскому летоисчислению, принятому в Киеве). Замечу, "веселились" тогда наши предки посредством бражки (род пива) и более дорогой медовухи – тогдашнего самогона, градусов эдак 20-25. Посещавшие позднее уже Русь Московскую западные послы, в числе их Олеарий, Герберштейн, Поссевино (читайте их записки), как один отмечали склонность московитов к возлияниям. При этом, начиная "веселие", скажем, утром, веселились до ночи, пока было что наливать в чары (такая вот целеустремленность!). Венецианский "амбассадор" Контарини отмечает пристрастие русских к "напитку из меда с листьями хмеля". Отмечает и контроль государства над изготовлением напитка (видимо, имеется в виду пошлина в казну) в 1476 году.

Менее чем через 150 лет спрос на спиртное стал таков, что Борис Годунов, башковитый мужик, нашел вернейшее средство пополнения казны. Им были введены казенные, или царевы кабаки. При этом уводить из кабака загулявшего приравнивалось к "воровству" (то есть государственному преступлению), даже если "преступником" оказывался родственник пропойцы. Вот тогда пьянство в России стало поголовным, что заставило правительство вместо кабаков устроить так называемые кружечные дворы, где "вино" продавали мерою. Но меры отечественные пьяницы, видать, уже не ведали. Пьяницы в те дворы сходились толпами, пили там по целым дням. Существовали уже и тайные корчмы. В этих притонах были продажные женщины и строго запрещенный табак, который, однако, после всех лжедмитриев распространился в царстве первых Романовых благодаря "удалым головам". Табак курили из коровьего рога, посредине которого вливалась вода, и вставлялась трубка. Курильщики затягивались до того, что в два-три приема оканчивали трубку и падали без чувств. Потом пристрастился к трубке сам царь Петр. Именно от него прослеживается линия в нынешние школьные туалеты к девочкам средних классов. И эволюция, увы, не закончилась…

Вернемся к основному "двигателю" веселия на Руси. Уже во времена Ивана Третьего, принимавшего в Кремле остроглазого Контарини, появляется "Слово о хмеле" Кирилла, философа словенского, как называет его рукописная традиция. Точнее, это эмоциональное слово о пьянстве, весьма актуальное и сегодня. Приведем из него малый фрагмент.

"Пьянство князьям и боярам землю опустошает, а людей достойных и свободных и мастеров в рабство повергает. От пьянства охи и убожество злое привязывается. Пьянство брата с братом ссорит, а мужа отлучает от своей жены. От пьянства ноги у него болят, а руки дрожат, зрение очей меркнет. Пьянство к церкви молиться не пускает и в огонь вечный посылает. Пьянство красоту лица уничтожает. О ком молва в людях? О пьянице. У кого под глазами синяки? У пьяницы. Кому оханье великое, горе горькое? Пьянице… Пьяница Богу молиться не хочет, книг не читает и не слушает, свет от глаз его заслонен. Если кто пьян умрет, то сам себе враг и убийца, а причащение его ненавистно Богу. Так говорит Хмель, – если познается со мною жена, какова бы ни была, а станет упроваться, учиню ее безумной, и будет ей всех людей горше. И воздвигну в ней похоти телесные, и будет посмешищем меж людьми, а от Бога будет отлучена от Церкви, так что лучше бы ей и не родиться".

Повторяю, написаны эти слова 500 лет назад. А как актуально, пишет сайт «Соотечественники»

Изъяны русского характера

То, что мы с вами, читатели во многом по душевному устройству "самые-самые…" (со знаком "плюс"), принято за истину в пределах Отечества давно, хотя с некоторой долей иронии. Ментальность наша, как теперь принято околонаучно выражаться, в общем, положительна. Например, мы добры (когда не злы), нищелюбивы (если в кармане позвякивает, и вообще хочется делать добро в сию минуту), "всемирно отзывчивы" (то есть, способны воплотить в русской душе и во внешних ее проявлениях всю разноликую, "разноязыцую" Вселенную). Последнее гениально открыто гениальным Достоевским, а поскольку он – Достоевский (!), согласовано с Западом. Но вот, в чем Запад единодушен, критически копаясь в "загадочной русской душе", которую, как и Россию в целом, "не понять умом", так то, что русский человек действительно лишен высокомерия и чувства превосходства над иными "всяк сущими в ней" (и не в ней) языками. Это качество подмечено закоренелыми недругами России князем Бисмарком, Ллойд-Джорджем (из лордов), другими носителями громких имен. Потому мы, русские, начав около тысячи лет назад строить державу миллионом пар рук и голов, сейчас этих самых важных частей тела насчитываем в 150 раз больше, а если бы в этих самых головах было меньше простора, к 2000 году вели бы счет аж на пятую сотню миллионов. Не верите? Возьмите калькулятор и просчитайте, исходя из 2,5 миллионов душ прироста населения в начале ХХ века.

Итак, русский характер, хотя и не ангельский, вполне терпимый для окружающих. Можно было бы остановиться на достигнутом, да ведь известно, что остановка чревата застоем, а тот – загниванием. Поэтому, записав в уме положительное, поговорим об отрицательном, смягчая его примерами благостными, взяв в ученые помощники философа Н.О. Лосского. Вот его мнение о русском характере: "Печально то, что иногда весьма противоречивые свойства, добрые и дурные, совмещаются в одном и том же русском человеке". Дмитрий Карамазов сказал: "Широк человек, я бы сузил". Русский историк С.Пушкарев утверждает, что диапазон добра и зла в русской жизни более велик, чем у других народов. Он начинает свою статью ссылкой на былинный эпос, в котором противопоставлены высокая степень добра и крайнее напряжение зла. (Христолюбивый Илья Муромец, защитник народа, и беспутный Васька Буслаев)… Французский историк Моно сказал о русском народе: "Я не знаю народа более обаятельного, но я не знаю и более обманчивого". Бердяев говорит: русским народом "можно очароваться и разочароваться, от него всегда можно ожидать неожиданностей, он в высшей степени способен внушать к себе сильную любовь и сильную ненависть".

Вот это – совмещение белого и черного в одной душе – наиболее характерная черта русского человека. Считать ее положительной? Черное мешает. Отрицательной? Белое не дает. Остается одно: принять такой со вздохом покорности судьбе, как есть, но принять активно – каяться, совершив зло, и в покаянии продлевать, сколько есть сил, дело добра.

Сергей Сокуров