Местное самоуправление в Чечне

Местное самоуправление в Чечне

Местное самоуправление в Чечне

На этой неделе республиканский избирком обнародовал несколько цифр, которые касаются будущих выборов в органы местного самоуправления, что пройдут на территории Чечни уже этой осенью.
В частности, жителям Чеченской Республики предстоит выбрать 89 депутатов городских советов, 2204 депутата советов сельских поселений, 272 депутата советов муниципальных районов, а также 15 глав муниципальных районов, 4 главы городских советов и 217 глав сельских поселений. Всего же в Чеченской Республике образовано 78 округов по выборам депутатов советов муниципальных районов и 216 округов по выборам депутатов советов сельских и городских поселений.
Все вышеприведенные цифры говорят о масштабности ожидающих республику выборов и, если заглядывать дальше, – перемен в структуре государственного управления. Собственно, еще с того момента, как стало известно, что Федеральный закон за номером 131 не минует и республику, в чеченском экспертном сообществе ведется дискуссия – насколько предлагаемая система соответствует менталитету чеченского народа и есть ли в ней аналогии с тем же самым Мехк Кхелом. Чтобы разобраться в данном вопросе мы хотим сегодня немного поговорить об историческом аспекте темы.
Рубеж 80-90-х годов прошедшего века отмечен невиданным ранее обращением чеченцев к своему прошлому. Конечно, в тот период вся страна и каждая отдельная «советская» нация проводили тщательную ревизию своего прошлого, составляя списки претензий к единому государству. Что касается чеченцев, то их обращение к прошлому было связано не столько с желанием разрушить государство, в котором они жили, сколько с почти неосознанным стремлением создать новый социальный порядок на основе собственных национальных традиций. В среде чеченской интеллигенции обрело популярность выражение «чеченский ренессанс» и чеченское общество жило в его ожидании.
Ренессанс в отдельной взятой республике не состоялся. Вместо него чеченцев ожидал невиданный ранее по глубине и темпам развития процесс социального и имущественного расслоения. Наше общество разделилось на очень бедных и очень богатых, между которыми наблюдалось взаимное отчуждение. Интересно, однако, что в чеченском обществе конфликт происходил не между бедными и богатыми, а между оспаривающими власть кланами (то есть между богатыми), которые постоянно рекрутировали сторонников среди беднейших слоев населения. В целом же за последнее десятилетие XX века в ряде направлений развитие чеченского этноса шло по пути регресса.
Между тем, неудачный опыт самостоятельного государственного строительства 90-х годов порядком подорвал популярность самой идеи национальной независимости. Весьма болезненно и обескураживающе воспринимается чеченским национальным самолюбием и тот факт, что традиционные общественные институты (Мехк кхел, тейповое самоуправление и другие), на которые возлагались особые надежды, полностью себя дискредитировали в современных условиях.
Но по большому счету иного результата ожидать и не приходилось. Начать с того, что всех ичкерийских президентов и их окружение тот же Мехк кхел интересовал только как инструмент политической борьбы, но делиться властью они ни с кем не собирались. А главное – те, кто предлагал возродить былые формы организации чеченского общества, совершенно игнорировали тот факт, что само это общество претерпело столь значительные перемены, что о простой реставрации прошлого не могло быть и речи.
Еще в XIX веке основным классом чеченского общества являлось свободное крестьянство, организованное в сельские общины (довольно часто их называли джамаатами, хотя сегодня этот термин используется почти исключительно для обозначения религиозных общин ортодоксальных мусульман-ваххабитов). Что касается тейпов, а также семейно-родственных структур (патронимий различного порядка), то они существовали внутри сельской общины, как промежуточные звенья между общиной в целом и каждым отдельным индивидом. Последнее обстоятельство весьма важно для оценки истинной роли тейпов в жизни чеченского общества, по крайней мере, трех последних веков.
Общинное самоуправление долгое время позволяло чеченским крестьянам успешно отстаивать свои интересы. Все внутреннее управление осуществлялось «выборными стариками» во главе со старшиной. «Выборные» избирались каждой группой родственных семей или тейповых групп селения, что не позволяло старшинам сосредотачивать в своих руках чрезмерные полномочия.
Все важнейшие вопросы решались сходом жителей селения, в котором принимали участие отцы семейств и решения которого были обязательными для исполнения всеми жителями аула.
Несколько сельских общин могли образовывать так называемые «вольные» общества, имевшие собственные советы старейшин, представлявших отдельные сельские общины. Однако важнейшие вопросы, касающиеся жизни целого общества, также решались народным собранием.
Понятно, что постепенное усложнение хозяйственной жизни, совместное владение и эксплуатация несколькими селениями тех или иных угодий, необходимость регулирования экономической деятельности, а также общие политические интересы привели к созданию органа, призванного решать наиболее важные вопросы, касающиеся интересов всей страны. Таким органом и был Мехк-кхел (Совет страны), созываемый по мере необходимости и состоявший из представителей всех чеченских обществ и селений.
Как видим, Чечня не знает бюрократического аппарата управления. В той же общине управленческие функции возложены на ряд выборных лиц: старшина, его помощники, сельские писарь и глашатай. Вместе с тем сельская община, как форма самоуправления, на практике доказала свою эффективность, а сельские органы управления стали одновременно низшим звеном государственного аппарата, когда Чечня была включена в состав России. Именно поэтому община сохранялась не только в Чечне, но и по всей России до советских времен. Она была разрушена в процессе коллективизации, когда, согнав крестьян в колхозы, советское государство лишило их тем самым всякой самостоятельности и превратило в государственных крестьян.
Что касается верхнего слоя чеченского общества, то помимо небольшой по численности прослойки титулованной знати, он включал сельских старшин (юрт-дай) и духовенство. Сельские старшины избирались обществами и не могли произвольно по собственному усмотрению решать важнейшие вопросы, связанные с хозяйственной и политической жизнью села или общества. Вместе с тем, находясь на службе у общины, они в качестве вознаграждения за свой труд получали ряд экономических привилегий, в частности, при распределении общинных пашенных и сенокосных земель им выделялось дополнительные земельные паи.
Впрочем, сельские и общественные старшины со временем начали было обособляться в отдельное сословие с характерными чертами феодальных владельцев. Однако этот процесс так и не получил полного завершения.
Что касается чеченского духовенства, то, по крайней мере, с эпохи шейха Мансура, оно претендовало на то, чтобы стать социальной верхушкой в чеченском обществе. Однако эти претензии не могли быть реализованы в полной мере благодаря тому, что в чеченском обществе духовенство не располагало крупной собственностью. Российские исследователи единодушно отмечали, что подавляющее большинство чеченских мулл в экономическом плане очень зависимо от своей паствы. Именно сельский сход решал вопрос о наделении сельского муллы земельным паем, определял размер выплат за отправление религиозных обрядов, устанавливал плату за обучение детей в мечетской школе и так далее.
Вместе с тем, укреплению позиций духовенства в чеченском обществе способствовало то обстоятельства, что именно муллы собирали и распределяли единый для всех мусульман налог – «закят», составлявший одну десятую часть произведенных продуктов земледелия и скотоводства, а также одну пятую часть прочих доходов. Третья часть закята принадлежала муллам и кадиям, все остальное они должны были направить на общественные нужды и на поддержку малоимущих, за чем внимательно следили наиболее уважаемые сельские старейшины.
Кроме того, представители духовенства имели право разбирать различные споры и конфликты по законам шариата. Но наряду с шариатом среди чеченцев широко применялся и адат — обычное право, что ограничивало судебную власть духовенства.
В целом, духовенство представляло собой самый образованный и самый организованный слой чеченского общества – этим и определялось его влияние. В крупных селениях, имевших сразу несколько мечетей, с участием старшин и почетных людей от каждого тейпа избирался кадий, выступавший в качестве главного духовного лица данной общины. Не только остальные муллы этого селения, но и муллы расположенных поблизости небольших селений, как правило, подчинялись решениям кадия. Влияние отдельных кадиев было столь велико, что они фактически осуществляли управленческие функции наряду со старшинами.
И, наконец, в конце XIX – начале XX общества формируется торгово-предпринимательская прослойка чеченского общества, тесно связанная с национальной государственно-военной бюрократией.
Этот небольшой экскурс в историю наглядно показывает, что за неполные сто лет структура чеченского общества претерпела кардинальные изменения. Чечня перестала быть крестьянской страной, а социальная структура чеченского общества основательно размыта – большинство буквально довлеет над небольшими по численности общественными стратами.
Между тем, стоит отдельно сказать о тех возможных общественных «силах», что обычно способны на формирование гражданского общества.
Например, средний класс – формация, на основе которой, собственно говоря, в Европе и появилось это самое гражданское общество. В силу разных причин в Чечне процесс формирования этой общественной страты идет черепашьими темпами. Если же взять крупнейших чеченских предпринимателей, то они представляют финансовый и торгово-посреднический капитал, прямо не связанный с материальным производством. Это та разновидность капитала, которая всегда и везде опирается на государство. Именно поэтому нам не приходится рассчитывать на то, что чеченский бизнес может стать общественной силой, способной повести нас к гражданскому обществу.
Наконец, в Чеченской Республике сегодня нет влиятельных общественных структур, способных мобилизовать не то чтобы все общество, но даже его сколько-нибудь значительную часть. В этом, кстати, кроется серьезная опасность и для самого государства – такое общество не способно оказать эффективную поддержку государственным институтам.
Между тем, государство, лишенное поддержки граждан – колосс на глиняных ногах и крушение Советского Союза наглядно продемонстрировало это. Без поддержки общества государство уязвимо и мы это видели на примере «цветных революций», прошедших в ряде стран СНГ.
Ситуация, когда государство и общество находятся на разных позициях, всегда опасна для них обоих. А в нашем случае хорошо известен путь, по которому нужно идти, чтобы реформировать государство, снизить коррупцию до приемлемого уровня и заложить основы гражданского общества. Для этого нужно в первую очередь возродить местное самоуправление, передав ему реальные полномочия хотя бы низшего звена государственного управления. Тем самым можно радикально оздоровить сам госаппарат и «приблизить» государство к рядовому гражданину.

Тимур Алиев

Оценить статью
(0)