Россия и Польша: удастся ли начать диалог?

В последние дни произошло резкое обострение дипломатических и межгосударственных отношений России и Польши в связи с намерениями польского правительства разместить на польской территории элементы американской общенациональной системы ПРО, ответным российским запретом на импорт польской сельхозпродукции в Россию и угрозами Газпрома повысить цены на поставляемый в Польшу российский газ. В Москву срочно прибыл новый министр иностранных дел Польши С.Меллер, сделавший во время официального интервью «Интерфаксу» ряд заявлений, в том числе, заявления по поводу митинга у польского посольства в Москве 4 ноября и по Катынскому делу вообще. В частности, он заявил:

- 4 ноября у здания посольства Польши в Москве проходил митинг под лозунгами: «Катынь — это не НКВД, а немцы». Я не буду комментировать эти немыслимые для меня вещи. Мы в Польше в последние годы также узнавали о болезненных, травмирующих фактах нашей истории. Возникала дискуссия, в частности, об отношении наших соотечественников к пленным гражданским немцам, об уничтожении еврейского населения в небольшом городе. Но мы смогли сказать друг другу правду. Несомненно, в наших спорах были непростые моменты, но мы нашли в себе силы пройти через это…

Что касается нового праздника в России — 4 ноября, я не до конца понимаю, почему в 21-м веке девизом праздника делают события начала 17-го века, причем таких неоднозначных событий. В том же веке в Польшу вторглись шведы. Они заняли практически всю страну. Но это — в прошлом.

- В марте 2005 года польский сейм принял резолюцию с требованием к России признать геноцидом расстрел пленных польских офицеров в Катыни. Какова позиция по этому вопросу нового руководства Польши? Намерена ли Варшава добиваться дополнительного расследования этого дела и настаивать на извинениях со стороны РФ?

- Чудовищные преступления в Катыни, Медном, Харькове оставили большую травму в душе польского народа. Эта большая травма стала уже частью коллективной памяти народа. Люди, расстрелянные Сталиным в Катыни, были цветом польского офицерства, цветом польской интеллигенции. Точка зрения среднего поляка сегодня такова: есть демократическая Россия, которая создавалась прямо и косвенно как протест против всех страшных проявлений, которые были свойственны предыдущему режиму.

Катынь — это трагедия всего народа. И мы благодарны всем тем россиянам, которые боролись за правду о Катыни, прежде всего недавно скончавшемуся академику Александру Николаевичу Яковлеву. Но правда в том, что наша коллективная историческая память отличается от вашей коллективной памяти. Министерствами иностранных дел Польши и РФ создана рабочая группа по решению сложных вопросов, и мы, наверно, об этом будем еще говорить. Мы рассчитываем на этот разговор и надеемся, что диалог на тему «дела Катыни» будет доведен до конца. Я как частное лицо надеюсь на то, что великая Россия наверняка будет способна на то, чтобы однозначно высказаться на эту тему, чтобы больше к ней не возвращаться. Мы должны вместе пройти через такое чистилище. Если и в Москве, и в Варшаве есть понимание того, что поляки и русские будут совместно созидать будущее мира, они должны пройти через это. Я прекрасно понимаю те жестокости, через которые прошел российский народ и другие народы в составе бывшего СССР. Поэтому и я, и все мои земляки ждем, чтобы этот болезненный вопрос был закрыт в духе, подобающем свободным демократическим народам…

Катынь -  позор России и Польши!

Обращение к гражданам СССР, гражданам Польши и гражданам других стран.

На протяжении ряда последних лет отдельными российскими гражданами на общественных началах, одновременно с официальным юридическим расследованием уголовного дела №159, проводившимся в 1990–2004 г.г. сотрудниками Главной военной прокуратуры РФ и параллельно с польским расследованием, проводящимся в настоящее время сотрудниками Института национальной памяти в Варшаве, проводится независимое частное расследование истинных обстоятельств Катынского дела.

В ходе данного независимого расследования были обнаружены неизвестные ранее архивные документы, получены свидетельские показания и выявлены иные доказательства, убедительно подтверждающие выводы комиссии академика Н. Н. Бурденко 1944 года, а также неопровержимо свидетельствующие о крупномасштабной, беспринципной и преступной фальсификации Катынского дела, проведенной в 1988–1991 г.г. руководством КГБ СССР при содействии работников ЦК КПСС и сотрудников Главной военной прокуратуры СССР.

В частности, в июне 2004 года в архивах были обнаружены неизвестные ранее документы 1940–42 г.г., подтверждающие факт существования к западу от Смоленска трех так называемых «лагерей особого назначения», в которых в 1940–41 г.г. содержались бывшие польские военнослужащие и государственные чиновники, вывезенные в апреле-мае 1940 г из трех спецлагерей НКВД СССР для военнопленных.

Выяснилось, что указанные «лагеря особого назначения» в 1940–41 г.г. ни в коей мере не являлись лагерями для военнопленных, а представляли из себя территориально-производственные структурные единицы Вяземского исправительно-трудового лагеря НКВД СССР (Вяземлага), так называемые «асфальто-бетонные районы» (АБР).

Вяземлаг НКВД в 1936–1941 г.г. занимался строительством новой автомагистрали Москва-Минск. С конца 1939 года в составе Вяземского ИТЛ имелись 11 «асфальто-бетонных районов» (АБР). Начальником Вяземлага и Управления строительства автомагистрали Москва-Минск НКВД СССР в 1939–41 г.г. был инженер-подполковник Г. А. Саркисьянц, заместителем начальника по лагерю — Н. К. Агафонов, заместителем начальника по строительству — Б. А. Вольфсон.

После окончания летнего строительного сезона 1940 года и успешной сдачи в эксплуатацию законченных участков автомагистрали, семь из одиннадцати имевшихся в наличии в 1940 г. асфальто-бетонных районов Вяземлага передислоцировались из Минской и Витебской областей БССР на новые участки строящейся трассы в Московскую и Смоленскую области РСФСР. Кроме того, было дополнительно создано еще одно новое лагерное отделение на ст.Колочь Московской области, и общее число АБР в составе Вяземского ИТЛ в итоге увеличилось в начале 1941 года до 12 единиц.

В период с начала января 1940 г. до начала июля 1941 г. Вяземлаг организационно подчинялся не знаменитому и широко известному общественности Главному управлению лагерей (ГУЛАГ) НКВД СССР, а менее известному Главному управлению железно-дорожного строительства (ГУЖДС) НКВД СССР, образованному 4 января 1940 г. и чаще упоминаемому в документах и литературе под своим более поздним названием «Главное управлению лагерей железно-дорожного строительства» (ГУЛЖДС).

После принятия  24 марта 1941 г. совместного Постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР о строительстве 256 полевых аэродромов для нужд ВВС РККА, строительство автомагистрали Москва-Минск было временно приостановлено и перенесено на летний сезон 1942 г., а Вяземлаг НКВД переориентирован на строительство 7 аэродромов в Белоруссии и 2 аэродромов в Смоленской области на территории Западного особого военного округа.

Девять обычных лагерных отделений Вяземлага (Шаликовский АБР №1, Колочский АБР №2, Колесниковский АБР №3, Серго-Ивановский АБР №4, Вяземский АБР №5, Семлевский АБР №6, Дуровский АБР №7, Ярцевский АБР №8 и Хлусовский АБР №12), в которых содержались осужденные советские граждане, были в апреле-мае 1941 г. передислоцированы ближе к западной границе СССР на места строительства полевых аэродромов, а три лагерных отделения «особого назначения» для осужденных граждан бывшей Польши остались в местах своей прежней дислокации, в 25–45 км к западу от Смоленска.

Польские военнопленные офицеры, которые были осуждены весной 1940 г. постановлениями Особого Совещания при Народном Комиссаре внутренних дел СССР на сроки от 3 до 8 лет исправительно-трудовых лагерей по упрощенной юридической процедуре, предусмотренной решением Политбюро ЦК ВКП(б) №П13/144-ОП от 5 марта 1940 г., с начала апреля 1940 г. содержались в трех следующих лагерных отделениях Вяземлага:

- Купринский АБР №10 (в 1940 г. — Купринский АБР №9), он же «лагерь особого назначения №1-ОН» или «Тишинский лагерь»);

- Смоленский АБР №9 (в 1940 г. — Смоленский АБР №10), он же «лагерь особого назначения №2-ОН» или «Катынский лагерь»;

- Краснинский АБР №11 (в 1940 г. — Краснинский АБР №8), он же «лагерь особого назначения №3» или «Краснинский лагерь».

Документально подтвержденные данные о дислокации этих трех лагерных отделений Вяземлага следующие [в квадратных скобках — даты из выявленных к настоящему времени рассекреченных документов, в которых упоминаются фамилии начальников этих трех АБР]:

Купринский  АБР (лагерь №1-ОН) 

Место дислокации штаба АБР — дер.Тишино Смоленского р-на Смоленской обл.

Название станции поставки стройматериалов — ст.Куприно, ст.Гнёздово    

Участок строящейся трассы Москва-Минск, закрепленный за АБР -  392–434 км

Место дислокации жилой зоны лагеря з/к  з/к — дер.Тишино     

Количество польских з/к  з/к по состоянию на 26 июня 1941 г. — 2.932 человека

Начальник АБР -  Питишкин [14.01.40, 05.02.40, 05.03.41 упомянут как «бывший начальник»]

Бессмертный В. С. [31.12.40, 27.01.41, 05.03.41, 21.03.41]

Ветошников В. М. [25.06.41, 10.07.41, 13.07.41]

Смоленский  АБР (лагерь №2-ОН) 

Место дислокации штаба АБР — дер.Печерск Смоленского р-на Смоленской обл.

Название станции поставки стройматериалов — р.Пискариха      

Участок строящейся трассы Москва-Минск, закрепленный за АБР -  362–392 км

Место дислокации жилой зоны лагеря з/к  з/к — пос.Катынь

Количество польских з/к  з/к по состоянию на 26 июня 1941 г. — «примерно 1.500, максимум 2.000 человек»

Начальник АБР — Макаревич [09.12.39, 05.02.40, 16.02.40, 23.02.40, 16.03.40, 29.10.40]

Краснинский  АБР (лагерь №3-ОН) 

Место дислокации штаба АБР — ст.Красное Краснинского р-на Смоленской обл.

Название станции поставки стройматериалов — ст.Красное

Участок строящейся трассы Москва-Минск, закрепленный за АБР -  434–471 км

Место дислокации жилой зоны лагеря з/к  з/к — ст.Красное (дер.Буда)

Количество польских з/к  з/к по состоянию на 26 июня 1941 г. — «более 3.000 человек»

Начальник АБР — [14.01.40] должность начальника Краснинского АБР была вакантна.

Сморгунов К. И. [30.11.40]

Бессмертный В. С. [27.01.41]

Примечание: По всей видимости, 27 января 1941 г. Валентин Соломонович Бессмертный лишь временно исполнял обязанности начальника Красновского АБР по совместительству с основной должностью начальника Купринского АБР, заменяя К. И. Сморгунова, откомандированного с 10 февраля 1941 г. старшим группы из 20 сотрудников Вяземлага на «двухмесячные курсы повышения квалификации ИТР и переподготовке прорабов по асфальтовому бетону при Ленинградском авто-дорожном институте» [07.02.41].

Основную часть польского контингента трех вышеуказанных «асфальто-бетонных районов»  составляли бывшие польские военнопленные из Козельского, Старобельского и Осташковского спецлагерей Управления по делам военнопленных НКВД СССР, осужденные в марте-апреле 1940 г. «в особом порядке» по упрощенной юридической процедуре постановлениями ОСО НКВД СССР на основании печально известного решения Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года. В этих же трех лаготделениях Вяземлага содержались до 579 осужденных по аналогичной упрощенной процедуре граждан бывшей Польши из числа польских офицеров и других военнослужащих, интернированных в сентября-октябре 1939 года на территории Латвии и Литвы и позднее переданных Советскому Союзу в июле-августе 1940 года после вхождения республик Прибалтики в состав СССР, а также военнопленных из Козельского, Старобельского и Осташковского спецлагерей, в обычном порядке осужденных постановлениями ОСО НКВД СССР в период до 5 марта 1940 г.

Вместе с осужденными польскими военнопленными офицерами, в трех указанных АБР Вяземлага содержалось также и значительное количество осужденных военнопленных польских рядовых солдат, а также польские гражданские лица, в частности, польские священнослужители (ксёндзы).

Помимо работ по строительству нового Минского шоссе, осужденные польские военнопленные и гражданские лица использовались на ремонте Витебского шоссе, а также на других работах в Вяземлаге и, возможно, на различных работах в Смоленском УШОСДОРе и в других смоленских организациях.

По данным, установленным из обнаруженных на сегодняшний день рассекреченных архивных источников, общая численность польского контингента трех указанных лагерных отделений Вяземлага, составляла, по состоянию на 26 июня 1941 г., около 8.000 человек. Еще какое-то количество осужденных польских военнопленных  (до нескольких тысяч человек), предположительно, могли содержаться после марта 1941 года на девяти так называемых «Отдельных лагерных (лесозаготовительных) пунктах» (ОЛП) Вяземлага, где они занимались заготовками леса. Самым крупным из трех «лагерей особого назначения» был Краснинский АБР №11 («лагерь №3-ОН»). В нем содержались свыше 3.000 бывших польских военнопленных.

На основании выявленных отчетных бухгалтерских документов о результатах эвакуации Вяземлага установлено, что немцы полностью захватили в июле 1941 г. архив Краснинского АБР и частично — архив Купринского АБР (архив Смоленского АБР из дер.Печерск был успешно эвакуирован). Установлено также, что немцами были почти в полном составе захвачены и позднее уничтожены сотрудники администрации и лагерной охраны Краснинского АБР.

Персональную ответственность за срыв эвакуации польских заключенных и сотрудников лагерной администрации из Краснинского, Смоленского и Купринского АБР и их дальнейшую трагическую судьбу несут начальник Вяземского исправительно-трудового лагеря НКВД СССР инженер-подполковник Г. А. Саркисьянц и начальник охраны тыла Особой группы войск по обороне Москвы (позднее в июле-августе 1941 г. — заместитель начальника Управления охраны тыла Западного фронта) генерал-майор И. С. Любый.

29 декабря 2004 г. и 28 июля 2005 г. был произведен визуальный внешний осмотр оригиналов документов Политбюро ЦК ВКП(б) по Катынскому делу из так называемого «закрытого пакета №1» и с данных документов были сняты двусторонние цветные копии. В ходе осмотра полностью и очень убедительно подтвердились давно имевшиеся предположения о поддельности этих документов. Более того, складывается впечатление, что на всех поддельных документах из  «закрытого пакета №1» фальсификаторами были демонстративно оставлены явно заметные следы проведенной фальсификации, не понятные широкой публике, но сразу же бросающиеся в глаза специалистам.

В ходе расследования были выявлены письменные свидетельства бывшего Генерального секретаря ЦК КПСС. М. С.Горбачева и бывшего заведующего Общим отделом ЦК КПСС. В. И.Болдина о том, что 18 апреля 1989 года в хранившемся в шестом секторе Общего отдела ЦК КПСС «закрытом пакете №1» находились совершенно другие документы по Катынскому делу, по их выражению: «…разрозненные документы, все под версию Бурденко». 

Кроме того, было выявлено публично продемонстрированное по Первому каналу ОРТ официальное телевизионное интервью бывшего члена Политбюро ЦК КПСС. А. Н.Яковлева, присутствовавшего 24 декабря 1991 года при передаче документов от М. С. Горбачева к Б. Н. Ельцину, в ходе которого А. Н. Яковлев упомянул в числе документов «закрытого пакета №1», наряду с известной «запиской Шелепина», также некую таинственную «записку Серова», в настоящее время отсутствующую среди документов «закрытого пакета №1». Упоминание данной «записки Серова» было выявлено также и в опубликованных мемуарах А. Н. Яковлева.

Общее число выявленных к настоящему времени источниковедческих признаков поддельности документов из «закрытого пакета №1» составляет уже свыше 50 (!) и их число продолжает неуклонно увеличиваться. Для справки, в современной российской юридической практике для безусловного признания документа поддельным достаточно 7 (семи) источниковедческих признаков его поддельности.

При таких обстоятельствах, считать документы из «закрытого пакета №1» подлинными и, тем более, использовать их в качестве главного доказательства мифической вины СССР в Катынском преступлении, могут только законченные подлецы или клинические идиоты.

К сожалению, и тех и других, в современном российском и польском руководстве хватает с избытком.

В связи с продолжением дальнейшего расследования истинных обстоятельств Катынского дела, участники независимого расследования обращаются ко всем гражданам бывшего СССР, гражданам Польши, к гражданам других стран и, в особенности, к жителям Смоленска и Смоленской области, с убедительной просьбой сообщить любую информацию:

-         о подробностях осуждения «в особом порядке» польских военнопленных из Козельского, Старобельского и Осташковского  спецлагерей НКВД в марте-апреле 1940 г.;

-         о нахождении осужденных польских военнопленных в исправительно-трудовых лагерях НКВД СССР в 1940–1942 г.г. и в более позднее время, в частности, в Севвостлаге, в Тавдинском лагере Вятлага и в Белбалтлаге на строительстве Маткоженской ГЭС;

-         о событиях 1937–38, 1940 и 1941 г.г. в урочище Козьи Горы под Смоленском;

-         о немецких эксгумациях 1943 г. в этом урочище и в других местах Смоленской области;

-         о советских эксгумациях в Козьих Горах осенью 1943 г.;

-         о работе «комиссии Бурденко» в Козьих Горах в январе 1944 г.;

-         о советских эксгумациях в Козьих Горах весной, летом и осенью 1944 г.;

-         о посещении в октябре 1944 года эксгумационных работ в Козьих Горах польской официальной делегацией во главе с Председателем ПКНО Эдвардом Осубка-Моравским;

-         о советских эксгумациях в Козьих Горах в послевоенные годы, в частности, в 1962 году;

-         о результатах геологоразведочных работ и эксгумаций в Козьих Горах в 1991 г. и в 1994–95 г.г.

Отдельная просьба к жителям пристанционного поселка ст. Красное и дер. Буда Краснинского района Смоленской области — сообщить любую информацию о фактах выгрузки на ст.Красное или на других станциях Гусинского участка железной дороги Смоленск-Орша подконвойных польских граждан весной, летом и осенью 1940 года.

Аналогичная просьба по ст. Куприно — к жителям пос. Куприно Смоленского района Смоленской области и окрестных деревень.

Большой интерес представляет также любая информация о Вяземском исправительно-трудовом лагере НКВД СССР (в особенности, о Смоленском, Купринском и Краснинском АБР Вяземлага), а также сведения о попытках эвакуации заключенных поляков из этих АБР в первой половине июля 1941 года.