Не надо пугать нас голландской болезнью, она нам не страшна

У нас очередное обострение хронической азиатчины. На минувшей неделе многолетний (почти 20 лет он был самым влиятельным человеком в американской экономике, возглавляя федеральную резервную систему США) ангел-хранитель американского экономического чуда Алан Гринспен публично заявил, что у России тяжкая форма голландской болезни — так называется хроническая зависимость страны от нефтедолларов — это когда никто ничего не делает, только пилит бабки, вливающиеся в страну взамен выливающейся нефти и газа.
Тьфу на вашего Гринспена. Нашел чем нас пугать. Нам до голландской болезни расти примерно столько же лет, как с первого российского открытия Голландии Петром Первым.
Мы еще от наследия монголо-татарского ига не избавились, а он нам связи с родиной первой европейской демократии шьет. Это монгольские завоеватели внедрили в России иерархическую систему управления: это когда есть один самый главный начальник, а все начальники помельче ему прямо подчинены, жмутся поближе к трону-кормушке и по привычке говорят о себе «мы — государевы люди». При чем здесь Голландия? Вообще-то, есть «при чем». Наша управляемая демократия усилиями Старой площади (под патронажем Кремля, конечно же) нечаянно может превратиться в малоуправляемую, а то и совсем неуправляемую. Причем первые ласточки уже есть — Самара, где провалились выборы мэра, да и Астрахань, где не только «Единая Россия» просела ниже ожидаемого уровня (за что, по-видимому, Астраханская область тут же Москвой была наказана через межбюджетные отношения…), но и особенно наглядный результат по Центральному Кировскому округу, где из двух не вполне понятных общественности кандидатов (а может, как раз и понятных?) народ предпочел не выбирать никого.
На минувшей неделе родилась новая политическая партия «Справедливая Россия». Еще до рождения, так как беременность Старой площади новыми идеями партстроительства была очевидна и все родов ждали, новую партию уже окрестили «второй ногой» и еще кое-как порезче, цитировать здесь не будем.
Появление новой партии повергло российскую бюрократию в шок. Едва она (новая номенклатура) перевела дух от непрерывных коротких — в пределах Садового кольца, но очень нервных (не туда побежишь — отлучат от кормушки насовсем!) перебежек по маршруту: КПСС — «Выбор России» — «Наш дом Россия», потом уже побежала в «Отечество», но тут из Кремля прогремел окрик: «неверной дорогой бежите, товарищи!» и едва все прибежали в «Единство» и успокоились, так на тебе — еще одна партия власти. Что делать бюрократу, всегда знавшему, что правильная столбовая дорога бывает только одна?! Первыми нервы не выдержали у самого молодого единоросса, в юности бывшего анархистом, Андрея Исаева. Ну нельзя же принимать все так близко к сердцу и буквально впадать в истерику так публично, мол, новая партия — просто сборище микроскопических парторганизаций, которую никто не заметит. Как раз новый ход Старой площади довольно точно выверен с измеренными настроениями в обществе: более половины населения России хотят видеть минимум две сильные политические партии. Вообще однопартийные системы малоустойчивы, склонны к загниванию, и это все более заметно обществу. А «вторая нога» заявляет о полной поддержке исполнительной власти и ярой оппозиционности только «первой ноге». Вдобавок к первой «второй ноге» (мироновской) в резерв формируется вторая «вторая нога» (гудковская). Это на всякий случай, вдруг управляемая оппозиционность даст сбой, а если все пойдет нормально, то и они, «вторые ноги», когда-нибудь сольются.
Таким образом, российская внутренняя политика переходит на новый качественный этап — от управляемой однопартийной к управляемой двухпартийной. Кое-кто и этого пережить не может. Но самое интересное в том, что общество начинает чувствовать возможность выбора и соответственно действовать (см. приведенные выше данные по Самаре и центру Астрахани). Вдобавок в Самаре была весьма высокая явка (да и в Астрахани она была не такой уж и низкой), то есть народ почувствовал свои возможности и тут же ими воспользовался.
Удивляться тут нечему. Не прошло и двух недель, как лидер единороссов Б. Грызлов публично признался: «Административная реформа провалилась». Российская бюрократия, почувствовав никак не ограниченную власть, стала сильнейшим тормозом экономики — куда там «голландской болезни». Тревожный факт: если верить социологам — все больше молодых людей планируют поступить на государственную службу. Еще несколько лет назад подавляющее большинство выпускников вузов видело себя в бизнесе. Поколение — нет, не «Пепси», а пива «Балтика» — предпочитает нехлопотное и непыльное, но весьма доходное существование в извилистых коридорах власти каждодневной борьбе за существование с той самой бюрократией, не понимающей, что, ставя палки в колеса бизнесу, она уничтожает рабочие места, вместо того чтобы их создавать.
Надвигающийся кризис в экономике, вызванный исключительно кадровыми причинами, то есть чрезвычайно низким качеством госуправления, помноженным на политическую трусость людей, подспудно понимающих собственную слабость и потому старающихся через законодательные инструменты (пока эти инструменты находятся в их руках) навсегда отгородить себя от конкуренции, подмяв бизнес, репрессировав общественные организации, заморозить навеки однопартийную систему. А тут вдруг хозяин решил все иначе. Вот и повод для стресса.