Интеграция: быть или не быть?

В освещении темы региональной интеграции на постсоветском пространстве есть некая необъективность в том плане, что от этих процессов требуют большего, чем может быть на сегодняшний день. К примеру, СНГ ругают за плохую работу. На мой взгляд, это не совсем корректно, потому что она соответствует тем условиям, которые складываются в отношениях между странами, входящими в тот или иной интеграционный проект.
Мировая тенденция заключается в увеличении региональных блоков, группировок и объединений. Сейчас их количество приближается к двумстам.
В основе роста региональных торгово-экономических группировок лежит либерализация. Мир развивается в направлении утверждения четырех свобод — трансграничного движения людей, капиталов, товаров и услуг. При соблюдении четырех этих требований и происходит создание единого экономического пространства. Начальная стадия его формирования — зона свободной торговли, далее идет таможенный союз. Следующий этап — формирование общего рынка. И только после этого следует появление экономического союза, который предполагает, помимо экономической, также тесную валютную интеграцию. Среди существующих 200 группировок только Евросоюз достиг высшей стадии. Достижение четырех свобод оказалось довольно сложным делом, потому что затрагиваются национальные интересы, интересы бизнеса.
Интеграционным процессам на постсоветском пространстве свойственна особая специфика. После распада СССР произошла регионализация другого порядка, когда из единого государства образовалось полтора десятка новых. Это, конечно, очень мощный разъединительный процесс, который выделил сильную отрицательную энергию. Чтобы уменьшить уровень негатива, сразу же после подписания документов о «разводе», стали делаться попытки некой реинтеграции в каких-то других формах. Но проблема в том, что в созданных новых групповых образованиях участвуют, в основном, бывшие союзные республики. И они никак не могут перешагнуть через начальную стадию формирования.
В СНГ даже зону свободной торговли создать не удалось. В результате от идеи экономического союза отказались где-то в 1995 году. Но есть дубликат, некий суррогат, который его с успехом, на мой взгляд, заменяет. Это многолетние двусторонние соглашения, заключенные каждой парой стран.
Другой важный фактор сохранения идентичности СНГ — безвизовый режим. Однако в некоторых случаях визовый режим введен, в частности, между Россией и Грузией, между всеми странами и Туркменией, между рядом Центральноазиатских стран введены ограничения на перемещение людей.
Важно отметить, что СНГ надо рассматривать в двух ипостасях — как организацию с Исполкомом, комиссиями и советами, и как постсоветское пространство. Членство в СНГ практически ничего не стоит. Бренд — бесплатный. Бюджет СНГ всего-навсего 9 млн. евро. Оборот рынка в одной только Москве больше, чем общий бюджет организации, на территории которой проживает 250 млн. человек. Бюджет ЕС, к примеру, составляет 130–140 млрд. евро. В нашем случае люди, фактически бесплатно, получают крышу в виде СНГ. Такая мягкая форма сотрудничества, без жестких институтов и правил, во многом обеспечивает устойчивость организации. Несмотря на то, что четыре страны имеют евро-атлантическую ориентацию, т.е. видят перспективы сотрудничества с евро-атлантическими структурами — ЕС, НАТО, — у других стран есть другие векторы политического и экономического развития.
Получается любопытная ситуация: как чемодан без ручки — нести тяжело, а бросить жалко. Но сейчас ручка уже появляется. В странах появился экономический рост, причем не менее 50% роста, внутреннего и внешнего, так или иначе связано с сотрудничеством в рамках СНГ. Это переводы, инвестиции, технологии, образование. Некоторые политики и экономисты в силу своих политических представлений пытаются принизить значение сотрудничества. Но никто при этом не знает его реальную цену, важность для каждой страны.
Есть некоторая тенденция рассматривать СНГ как проект России, поскольку это зона ее геополитических и геоэкономических интересов. И чем прочнее будут позиции России на этом пространстве, тем выше станет ее мировой и геополитический вес. Хотя Россия в экономическом плане не так заинтересована в СНГ, как, скажем, Беларусь, Киргизия и другие страны. Но главные рынки сбыта у России находятся за пределами СНГ, а на Содружество приходится лишь около 15% внешнеторгового оборота.
Российские экономические интересы связаны с другими полюсами мировой экономики. Тем не менее, сейчас Россия очень зависит от СНГ. В первую очередь, от трудовых ресурсов, которые у России истощаются. Второй очень важный момент — проведение совместной энергетической политики, потому что без углеводородов Центральной Азии мировые позиции России были бы не столь прочны, как сегодня.
Второй по интеграционной значимости на постсоветском пространстве я бы назвал организацию ЕврАзЭС (в нее входят Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Россия, Таджикистан и Узбекистан).
В политическом плане вошедшие в нее страны признали лидирующую роль России. Но надо иметь в виду, что в ЕврАзЭС участвуют самые богатые и самые бедные страны постсоветского пространства. Наиболее динамичные нефтегазовые страны — Россия и Казахстан, и самые бедные, неудачные — Таджикистан и Киргизия. Ясно, что при таком членстве образовать зону четырех свобод было бы очень трудно. Поэтому в 2000 году, когда принималось решение о создании ЕврАзЭС, было подписано нейтральное соглашение, сроки конкретных задач не указывались, процесс предполагался длительный. Но общая цель одна — создать процветающую группировку, единое пространство, которое будет базироваться на Таможенном союзе (ТС).
С тех пор прошло семь лет. Инновация последних лет заключалась в том, что был принят принцип разноскоростной интеграции, то есть, решено создать ТС из трех наиболее подготовленных членов — России, Казахстана и Беларуси. А остальные — Таджикистан, Киргизия и Узбекистан — будут включаться по мере готовности. Подобная концепция тоже развалилась после того, как казахстанская сторона заявила о том, что сейчас, мол, некуда спешить, и давайте вернемся к разговору о ТС после того, как вступим в ВТО. И хотя ЕврАзЭС — наиболее динамичная из всех постсоветских группировок, она также сталкивается с серьезными трудностями, которые продиктованы различными интересами стран-участниц. Например, для Таджикистана важно пристроить людей на работу, для Казахстана центральное место занимает вопрос вывоза энергоносителей на внешние рынки, для Узбекистана — не дать усилиться Казахстану в регионе Центральной Азии, так, чтобы он не обогнал Узбекистан, который исторически был в регионе главной страной.
В противовес этому организация ГУАМ объединяет страны, которые приоритетным считают евро-атлантический вектор развития. Их объединяет также и то, что многие из них подвержены политическим конфликтам, имеют проблему воссоединения. У них определенные сложности в отношениях с Россией. Все это — родовые признаки этой организации. Но экономические связи между странами небольшие, они составляют 2–3% от общего объема их товарооборотов.
Основная идея организации — создание коммуникационного коридора из Центральной Азии в Европу — в какой-то мере реализована с пуском нефтепровода Джейхан-Баку. Но при этом Украина как бы оказалась не у дел. Ее обошли, поскольку главным звеном оказалась Турция, которая не является членом ГУАМ. Т.е. реально здесь группировка другая — Турция, Грузия, Азербайджан, если брать за основу транспортный коридор. Значение группировки сейчас возросло в связи с борьбой за создание альтернативных направлений поставки углеводородов в Европу. Но, кажется, Россия обыграла ГУАМ. В то время как дискутируется вопрос о «Набукко» — проекте газопровода из Азербайджана и Туркмении через Турцию в Европу, Россия подписала соглашение о создании второй очереди газопровода «Голубой поток», но сразу на Болгарию и Грецию. Поэтому актуальность «Набукко» отпадает на ближайшие годы.
Интеграция в рамках Союзного государства Белоруссии и России является примером того, как суверенитет и власть, ставшие самоценностью для политических элит, поставили под сомнение реализацию самого проекта. Россия видела Беларусь как некий федеральный округ, а в Беларуси предполагали некоторую конфедерацию с единым политическим центром, но разными экономиками.
Соглашение о ЕЭП — едином экономическом пространстве России, Беларуси, Казахстана и Украины — пока тоже можно назвать провальным. В 2003 году президенты четырех стран подписали соглашение о его создании. Но выяснилось, что Украина не готова к ЕЭПу. Страна расколота, половина страны — за евро-атлантический вектор, другая половина — тоже за него, но при этом ратует за сохранение хороших тесных отношений с Россией. О ЕЭП здесь уже и не говорят, а кризис остается.
Группировка ШОС зарождалась как организация для решения проблем безопасности в регионе. Но сейчас Китаю, конечно, этого не достаточно. Он заинтересован в расширении экономической составляющей деятельности Шанхайской организации сотрудничества. Китай осуществляет бурную экспансию в страны Центральной Азии по разным линиям. А ШОС является для этого хорошей крышей. Предложения Китая о создании здесь зоны свободной торговли отнесены на 2020 год. Но и без того Китай на двусторонней основе стремиться завоевать сырьевые и энергоактивы центрально-азиатских стран. Россия не в состоянии активно конкурировать по всему фронту, поэтому ШОС в плане организации по продвижению китайских товаров, конечно, не устраивает ни Россию, ни республики Центральной Азии. Тем не менее, если они будут готовы стать равными партнерами Китаю, то эта организация способна превратиться в сверхмощную группировку с громадным военным потенциалом. К середине столетия ее ВВП в сумме может составлять 50% от мирового.
Какие эволюции ждут нас в будущем? Безусловно, в ближайшие десять лет будут происходить очень интересные события. ЕврАзЭС может эволюционировать по двум направлениям. Он может слиться с СНГ, при более динамичном и проектном наполнении последнего, либо — с ШОС. Шанхайская организация тоже имеет большие перспективы, если интеграция с Китаем не приведет к поглощению экономик слабых ее членов.
Развитие ГУАМ зависит от позиции ЕС, который реализует программы добрососедства и имеет желание более активно втянуть группировку в орбиту европейского влияния. Но особого рвения в этом вопросе Европа не проявляет. Понятно, что на любое продвижение будет влиять множество факторов, в том числе и соотношение между глобальными полюсами мира.

Леонид Вардомский, руководитель Центра стран СНГ и Балтии Института экономики РАН, член Экспертного совета «РИА Новости»