Авария атомной подводной лодки К-159 вновь привлекла внимание @ к проблеме ядерного загрязнения @ северо-запада России. Русская служба «Голоса Америки» обсудила ситуацию с сотрудником экологического объединения «Bellona» Игорем Кудриком.
Инна Озовская: Давайте, Игорь, начнем с самой горячей новости. Минатом заявил, что реакторы затонувшей в Баренцевом море АПЛ К-159 не представляют опасности для окружающей среды, ибо выход радионуклидов в забортное пространство практически исключается. Вы разделяете этот оптимизм?
Игорь Кудрик: Они упирают на то что реакторы были заглушены еще в 1989 году и поэтому они безопасны. Но это не совсем так, поскольку в двух реакторах лодки до сих пор содержится отработанное ядерное топливо. Это самый опасный элемент, который есть в энергетическом атомном цикле. И тот факт, что реакторы были заглушены более десяти лет назад, говорит о том, что давления в реакторе уже нет. То есть - если в Курске реактор был горячий, то внутри было давление и вода не могла сразу проникнуть в реактор Курска. Здесь же вода спокойно сможет проникнуть в реактор, и начнется вымывание радиоактивности из двух реакторов этой лодки. То есть говорить, что это абсолютно безопасно и никакой опасности нет - это немного безответственно со стороны Минатома.
И.О.: Каковы в таком случае возможные последствия?
И.К.: Скажу сразу, что катастрофы не будет. Но мы опасаемся, что будет все-таки локальное загрязнение: это рыбопромысловый район, там происходит нерест рыбы. Нахождение там лодки с двумя атомными реакторами с топливом - не самый хороший элемент в этом районе. Поэтому необходимо эту лодку либо поднимать, - а в этом году это уже не удастся, а наверняка в следующем году, - если же невозможно будет ее поднять, то необходимо будет провести мероприятия по приведению реакторов в безопасное состояние. Например, строительство какого-то саркофага, или постановка каких-то заглушек, и так далее.
И.О.: Но на это нужны дополнительные средства, которых, если верить мурманскому губернатору Юрию Евдокимову, у Мурманска нет. На днях Евдокимов заявил, что на ликвидацию ядерных отходов в регионе потребуется полтора миллиарда долларов. Откуда же могут появиться эти средства?
И.К.: Евдокимов вообще-то прав, поскольку на самом деле требуется даже больше, чем полтора миллиарда долларов: это минимум, который необходим. Что касается денег, то действительно у России есть проблемы со средствами на утилизацию, на обращение с радиоактивными отходами. Но последнее время очень большое внимание к этой проблематике, особенно к северо-западу России, было со стороны стран Западной Европы, со стороны Канады, США. Поэтому на данный момент, например, только на утилизацию подводных лодок имеется порядка двухсот миллионов евро, которые выделили различные европейские страны, собирающиеся финансировать разделку атомных подводных лодок.
Поэтому главное сейчас - правильно использовать эти средства, которые есть, которые выделены странами, которые выделяются из российского бюджета... И, используя эти средства, не следует экономить, как пробовал экономить Северный флот, производя транспортировку лодок таким образом - поскольку это себе же дороже, как это видно на примере К-159: погибли люди, и теперь нужно находить средства для того, чтобы эту лодку поднять.
И.О.: Как проходит это сотрудничество? Насколько симптоматичен тот факт, что власти Мурманской области отказали совместной делегации представителей американского конгресса и норвежского МИДа в доступе на судоремонтный завод «Нерпа», где оба государства финансируют работы по разрезке АПЛ?
И.К.: Достаточно симптоматично, поскольку, хоть и есть прогресс, но до сих пор еще возникают проблемы в плане открытости российской стороны по вопросам радиоактивных отходов, отработанного топлива... В министерстве обороны, на Северном флоте самый большой секрет всегда представляли эти хранилища - свалки радиоактивного мусора, который накопился за время «холодной войны». И до сих ВМФ и ФСБ придерживаются тех же принципов, пытаются закрыть эту информацию - разумеется, не оттого, что это представляет какую-то военную тайну, а из-за того, что, наверно, просто стыдно - в каком состоянии все там находится. В данном случае мы имеем яркий пример, что все еще сохраняется противодействие. Оно утихает, но оно еще есть, и с ним еще надо будет работать, разбираться...
И.О.: По данным объединения «Bellona», с 1961 по 1985 год поломки ядерных энергетических установок имели место на пятнадцати АПЛ. Известно, что в результате этих аварий пострадали люди и произошли радиоактивные выбросы в окружающую среду. Но полные последствия этих чрезвычайных происшествий до сих пор общественности неизвестны. Некоторое время назад «Bellona» призвала российские власти рассекретить информацию об авариях на АПЛ. Удалось Вам добиться результата?
И.К.: Мы запросили информацию у главкома ВМФ России Куроедова об авариях, которые были на подводных лодках. Мы конкретно дали список подводных лодок, на которых, по нашей информации, были аварии. В ответе Куроедов признал, что была авария только на К-19. Не признать, что авария была на К-19, было бы совсем смешно, поскольку недавно вышел фильм о К-19 с Харрисоном Фордом, где авария была, так скажем, описана во всех красках. Так что это Куроедов признал. Остальное он отказался признавать: опять же пример подхода военных к подобного рода «секретам».
И.О.: Ну, и последнее: что, с вашей точки зрения, должны сделать российские власти для ликвидации ядерных отходов и улучшения состояния окружающей среды?
И.К.: Нам кажется что необходимо было бы прежде всего передать это от военных к гражданским структурам. Сейчас этот процесс идет, но он идет медленно. А второе - нам кажется, нужно было бы строить хранилища на Кольском полуострове, а не возить отработанное топливо аж за Урал на комбинат «Маяк», который перерабатывает его и выбрасывает радиоактивность в близлежащие водоемы. Нам кажется, что необходимо было бы сделать гораздо лучший менеджмент проектов, то есть открыть представительства стран, корпораций непосредственно в Мурманске, чтобы они проводили руководство проектами, потому что в Мурманске это не очень хорошо получается. Есть много различных мероприятий, которые можно было бы улучшить и ускорить весь этот процесс, эффективнее его проводить.
Все эти предложения мы постоянно направляем странам-участницам, в Минатом. Александр Никитин, наш руководитель объединения «Bellona» в России, участвует в рабочей группе с министром по атомной энергетике Румянцевым. Мы полагаем, что часть рекомендаций принимается, часть нет. Но мы продолжаем участвовать в этом процессе и надеемся, что достигнем каких-то результатов.
Инна Озовская: Давайте, Игорь, начнем с самой горячей новости. Минатом заявил, что реакторы затонувшей в Баренцевом море АПЛ К-159 не представляют опасности для окружающей среды, ибо выход радионуклидов в забортное пространство практически исключается. Вы разделяете этот оптимизм?
Игорь Кудрик: Они упирают на то что реакторы были заглушены еще в 1989 году и поэтому они безопасны. Но это не совсем так, поскольку в двух реакторах лодки до сих пор содержится отработанное ядерное топливо. Это самый опасный элемент, который есть в энергетическом атомном цикле. И тот факт, что реакторы были заглушены более десяти лет назад, говорит о том, что давления в реакторе уже нет. То есть - если в Курске реактор был горячий, то внутри было давление и вода не могла сразу проникнуть в реактор Курска. Здесь же вода спокойно сможет проникнуть в реактор, и начнется вымывание радиоактивности из двух реакторов этой лодки. То есть говорить, что это абсолютно безопасно и никакой опасности нет - это немного безответственно со стороны Минатома.
И.О.: Каковы в таком случае возможные последствия?
И.К.: Скажу сразу, что катастрофы не будет. Но мы опасаемся, что будет все-таки локальное загрязнение: это рыбопромысловый район, там происходит нерест рыбы. Нахождение там лодки с двумя атомными реакторами с топливом - не самый хороший элемент в этом районе. Поэтому необходимо эту лодку либо поднимать, - а в этом году это уже не удастся, а наверняка в следующем году, - если же невозможно будет ее поднять, то необходимо будет провести мероприятия по приведению реакторов в безопасное состояние. Например, строительство какого-то саркофага, или постановка каких-то заглушек, и так далее.
И.О.: Но на это нужны дополнительные средства, которых, если верить мурманскому губернатору Юрию Евдокимову, у Мурманска нет. На днях Евдокимов заявил, что на ликвидацию ядерных отходов в регионе потребуется полтора миллиарда долларов. Откуда же могут появиться эти средства?
И.К.: Евдокимов вообще-то прав, поскольку на самом деле требуется даже больше, чем полтора миллиарда долларов: это минимум, который необходим. Что касается денег, то действительно у России есть проблемы со средствами на утилизацию, на обращение с радиоактивными отходами. Но последнее время очень большое внимание к этой проблематике, особенно к северо-западу России, было со стороны стран Западной Европы, со стороны Канады, США. Поэтому на данный момент, например, только на утилизацию подводных лодок имеется порядка двухсот миллионов евро, которые выделили различные европейские страны, собирающиеся финансировать разделку атомных подводных лодок.
Поэтому главное сейчас - правильно использовать эти средства, которые есть, которые выделены странами, которые выделяются из российского бюджета... И, используя эти средства, не следует экономить, как пробовал экономить Северный флот, производя транспортировку лодок таким образом - поскольку это себе же дороже, как это видно на примере К-159: погибли люди, и теперь нужно находить средства для того, чтобы эту лодку поднять.
И.О.: Как проходит это сотрудничество? Насколько симптоматичен тот факт, что власти Мурманской области отказали совместной делегации представителей американского конгресса и норвежского МИДа в доступе на судоремонтный завод «Нерпа», где оба государства финансируют работы по разрезке АПЛ?
И.К.: Достаточно симптоматично, поскольку, хоть и есть прогресс, но до сих пор еще возникают проблемы в плане открытости российской стороны по вопросам радиоактивных отходов, отработанного топлива... В министерстве обороны, на Северном флоте самый большой секрет всегда представляли эти хранилища - свалки радиоактивного мусора, который накопился за время «холодной войны». И до сих ВМФ и ФСБ придерживаются тех же принципов, пытаются закрыть эту информацию - разумеется, не оттого, что это представляет какую-то военную тайну, а из-за того, что, наверно, просто стыдно - в каком состоянии все там находится. В данном случае мы имеем яркий пример, что все еще сохраняется противодействие. Оно утихает, но оно еще есть, и с ним еще надо будет работать, разбираться...
И.О.: По данным объединения «Bellona», с 1961 по 1985 год поломки ядерных энергетических установок имели место на пятнадцати АПЛ. Известно, что в результате этих аварий пострадали люди и произошли радиоактивные выбросы в окружающую среду. Но полные последствия этих чрезвычайных происшествий до сих пор общественности неизвестны. Некоторое время назад «Bellona» призвала российские власти рассекретить информацию об авариях на АПЛ. Удалось Вам добиться результата?
И.К.: Мы запросили информацию у главкома ВМФ России Куроедова об авариях, которые были на подводных лодках. Мы конкретно дали список подводных лодок, на которых, по нашей информации, были аварии. В ответе Куроедов признал, что была авария только на К-19. Не признать, что авария была на К-19, было бы совсем смешно, поскольку недавно вышел фильм о К-19 с Харрисоном Фордом, где авария была, так скажем, описана во всех красках. Так что это Куроедов признал. Остальное он отказался признавать: опять же пример подхода военных к подобного рода «секретам».
И.О.: Ну, и последнее: что, с вашей точки зрения, должны сделать российские власти для ликвидации ядерных отходов и улучшения состояния окружающей среды?
И.К.: Нам кажется что необходимо было бы прежде всего передать это от военных к гражданским структурам. Сейчас этот процесс идет, но он идет медленно. А второе - нам кажется, нужно было бы строить хранилища на Кольском полуострове, а не возить отработанное топливо аж за Урал на комбинат «Маяк», который перерабатывает его и выбрасывает радиоактивность в близлежащие водоемы. Нам кажется, что необходимо было бы сделать гораздо лучший менеджмент проектов, то есть открыть представительства стран, корпораций непосредственно в Мурманске, чтобы они проводили руководство проектами, потому что в Мурманске это не очень хорошо получается. Есть много различных мероприятий, которые можно было бы улучшить и ускорить весь этот процесс, эффективнее его проводить.
Все эти предложения мы постоянно направляем странам-участницам, в Минатом. Александр Никитин, наш руководитель объединения «Bellona» в России, участвует в рабочей группе с министром по атомной энергетике Румянцевым. Мы полагаем, что часть рекомендаций принимается, часть нет. Но мы продолжаем участвовать в этом процессе и надеемся, что достигнем каких-то результатов.