Тегеран - 2007

Российский президент думает, что он хитрее своего иранского оппонента. А тот уверен в совершенно обратном.

Серьезные разногласия, которые существуют сегодня между Соединенными Штатами и Россией по целому комплексу международных отношений, пожалуй, нигде на сегодня так отчетливо не проявляются, как в отношениях обеих стран к Ирану. И если по тем же странам СНГ, европейским проблемам, вопросам ядерного сдерживания в целом хотя бы какое-то взаимопонимание между Москвой и Вашингтоном иногда проскакивает, то в отношении Тегерана конфликт между Россией и США все более очевиден.
При этом российский президент, который не просто является по Конституции основным генератором внешней политики страны (МИД в России — лишь ее практический исполнитель), но и реально «делает» эту политику своими личными контактами и визитами, считает, что Иран — это та самая разменная карта, которую чем дольше держать «в рукаве», тем больше возможностей давить на Вашингтон.
Со своей стороны американцы уверены в том, что Россией в ее отношениях с Ираном движет элементарная политическая близорукость, и частично — клиническая жадность в надежде получить от нефтеносного Ирана выгодные заказы и на сооружение ядерных объектов в стране, и на закупки крупных партий вооружений в России.
 
Вы думаете, что это вы разыгрываете «иранскую карту»?
Нет, это мы вас разыгрываем

На недавно завершившихся в Иране встречах «каспийской пятерки» на уровне министров иностранных дел вновь прозвучали взаимные словесные похвалы друг в отношении друга со стороны иранских и российских официальных лиц. И хотя реально встреча в Тегеране была посвящена предварительному обсуждению статуса Каспийского моря, которое пять стран, имеющих к нему выходы, все никак с момента развала СССР не поделят, фактически встреча эта была прелюдией к саммиту «большого Каспия», который должен состояться в Тегеране к концу нынешнего года.
Как известно, Казахстан, Туркменистан, Азербайджан, Россия и Иран уже длительное время ищут компромисс по решению статуса Каспийского моря, которое помимо водных ресурсов обладает огромным потенциалом в сфере добычи нефти и газа. Именно поэтому каждая из сторон в этих переговорах «тянет одеяло на себя», а реального прогресса на переговорах, которые проводятся регулярно уже много лет, по существу нет никакого.
В этой связи определенные ожидания существуют относительно возможности достичь прорывных договоренностей не на уровне рабочих групп и министров иностранных дел, а именно на уровне президентов стран Каспия. И здесь, судя по всему, вскоре мы станем свидетелями самого интересного и любопытного розыгрыша сложных политических комбинаций, в которые будут помимо стран Каспия вовлечены также Америка, Турция и страны Европы.
При этом почти все время и в Москве, и в Вашингтоне считают, что это США и Россия якобы разыгрывают некую «иранскую» карту, которой можно то пугать, то шантажировать «заклятого союзника». А вот в Тегеране думают совсем иначе. Там играют в свой «политпокер», и еще далеко не факт, что Путин и Буш в результате этой игры окажутся победителями.
 
Если Америка и дальше будет вредить России, то Путин поедет в Тегеран

Не секрет, что для Соединенных Штатов сорвать осуществление ядерной программы Ирана — это вопрос большой принципиальной политики (в том числе — личной для Джорджа Буша), и для решения этой проблемы брошены все силы американской дипломатии. Наверняка при этом, если бы не было Ирака и Афганистана, то Соединенные Штаты давно уже прибегли бы к радикальным мерам для «усмирения» и «перевоспитания» Тегерана.
Но так складывается ситуация, что именно из-за того, что войска США завязли в Ираке и Афганистане, в самом Вашингтоне до сих пор нет четкого решения по поводу того, что же все-таки делать с непокорным Ираном. То ли все-таки для острастки ударить по его ядерным, пока еще незавершенным объектам, то ли по-прежнему продолжать играть в дипломатию и пытаться любыми путями с помощью международного сообщества мешать Тегерану прорываться к его ядерной цели.
Со своей стороны именно Иран для России — не только наиболее сильный раздражитель в отношениях с США, но и важный рычаг давления на Вашингтон. Если у России налажены прямые контакты с Ираном практически по всему уровню официального истеблишмента (правда, иранские власти так грамотно строят свое сотрудничество с Москвой, что они почти все, что хотят, получают от Москвы, а Россия — кроме денег, да и то не всегда вовремя — почти ничего), то у Соединенных Штатов контактов с иранскими руководителями напрямую практически нет.
В этой связи к осени нынешнего года может сложиться ситуация, когда взаимоотношения между Москвой и Вашингтоном по всем ключевым вопросам международной политики будут очень плохими, и особенно в том, что касается Ирана. И тогда российский президент может и в своих интересах, и в интересах оживления отношений между Москвой и Вашингтоном совершить визит в Иран и поговорить с президентом этой страны Ахмадинежадом «по душам».
Чтобы все-таки не давать пищу своим критикам на Западе по поводу сотрудничества с «опасными режимами», к которым Иран относится в той же Америке в первую очередь, Путин сможет поехать в Иран не с официальным визитом, а для участия в Каспийском саммите и заодно — потолковать приватно в Тегеране с иранским руководством, чего до него ни один поздний советский и российский лидер не делали.
Важным такой визит будет и для иранцев в плане поднятия их международного престижа и донесения до мирового сообщества своих интересов и стремлений (хотя они и так давно всем известны — усиление влияния в регионе, обладание ядерной энергетикой, возможность диктовать свои условия в Персидском заливе и Передней Азии).
При этом не исключено, какое-то продвижение может быть зафиксировано и в плане определения статуса Каспийского моря. Напомню, что пять лет назад в Ашхабаде на аналогичной встрече Иран требовал предоставить ему как одному из пяти прикаспийских государств права на 20% территории Каспия — а вместе с этим права на нефтяные и газовые залежи на дне моря. Подобная позиция Тегерана не находит понимания в Баку, Астане и Москве, а вот Ашхабад склонен поддержать своих иранских коллег.
 
Договор о разделе Каспия не готов и к саммиту в Тегеране готов точно не будет

Понятно, что в подобной ситуации российский президент, который неоднократно говорил о важности отношений дружбы и сотрудничества между Москвой и Тегераном, не может просто так «по дружбе» посещать Иран с визитом (как это может, скажем, сделать без проблем президент Туркменистана Бердымухаммедов). В то же время российская сторона ждет любого удобного предлога для того, чтобы такой визит, в конце концов, состоялся.
И саммит глав государств Каспия для подобного случая — момент прямо-таки идеальный, если бы не одно «но». Российский президент очень не любит путешествовать «просто так», без подписания важных и звучных для России документов, соглашений и двусторонних бизнес-договоренностей. При этом одно дело — нанести визит вежливости в какую-то страну по просьбе тамошнего лидера. Другое дело — «просто так» поехать в Иран, если к тому моменту не будет готов к подписанию серьезный договор по разделу Каспия.
А в том, что такой договор к концу нынешнего года просто гарантированно не будет готов, сомневаться не приходится. Дело в том, что позиции сторон на переговорах по статусу Каспия по-прежнему очень далеки друг от друга, и вряд ли что-то существенное может их сдвинуть с мертвой точки в ближайшие месяцы.
При этом Иран не может отказаться от своих притязаний на нефтеносные и газоносные районы Каспия, так же, как и бывшие республики Союза, в том числе Казахстан, не планируют ради ущемления своих национальных интересов, «просто так» приехать в Тегеран, чтобы только подписать итоговый документ на чьих-то условиях.
Со своей стороны тому же российскому МИДу и их иранским коллегам придется очень сильно поломать голову над тем, чтобы в таком случае придать возможному визиту президента России в Тегеран статус «необходимого и важного» для двусторонних отношений.
Все это время, разумеется, за российско-иранскими «политическими играми» будет пристально следить Америка. И продолжение сооружения Бушерской атомной станции, и недавние закупки Ираном российской военной техники, среди которой могут фигурировать и боевые самолеты, и желание Ирана предоставить России возможность на ближайшие десять лет сразу поработать над несколькими проектами для осуществления на территории Ирана — все это говорит о том, что в Тегеране очень тщательно готовятся к розыгрышу «российской карты», хотят того российские чиновники в Москве или нет.
И еще один важный штрих. Президент Ахмадинежад все время говорит о том, что лучше и надежнее России на территории СНГ у Ирана союзника просто нет. При этом иранские компании фактически не работают в России и ничего туда не инвестируют (хотя нефтяные доходы Ирана это сделать сегодня более чем позволяют). А вот что касается других республик СНГ, особенно Центральной Азии и Белоруссии, то здесь «иранские ребята» не просто активны: они по-настоящему окучивают этот рынок, и буквально рвутся и в Таджикистан, и в Туркменистан, и в Казахстан.
 
В Тегеране планируют переиграть и Россию, и Америку

Очень важно также заметить, что иранское руководство крайне цинично, и в то же время — умело потворствует всем имеющимся разногласиям по поводу иранской политики между Россией, США, странами Евросоюза и Китаем. Стараясь не просто соблюдать собственную «политическую многовекторность», но и по возможности буквально стравливать эти страны между собой в той или иной сфере, Тегеран пытается получить с каждой из заинтересованных сторон свои конкретные дивиденды.
Так, президент Ирана Ахмадинежад понимает, что только Россия может сегодня оказать реальную помощь Ирану в развитии атомной отрасли, получении новых ядерных технологий, а заодно и защитить в случае чего Иран в Совете Безопасности ООН от всяких санкций (хотя, как показала практика с Ираком, для Соединенных Штатов Совет Безопасности при нанесении «наказывающего и карающего удара» не особо что определяющий орган).
В отношении Америки у Ирана тоже четкая позиция — постоянно подзуживать США, использовать свое влияние по дестабилизации ситуации в соседнем Ираке, делая так, чтобы войска Соединенных Штатов оставались там как можно дольше и несли там как можно большие потери.
«Разводят» на деньги иранцы и страны Западной Европы, особенно Францию. Французы, правда, с приходом к власти нового президента Николя Саркози, который склонен все же прислушиваться к американской точке зрения, скорее всего, не будут так уж падки на «нефтедоллары», предлагаемые им Ахмадинежадом за новые технологии и научные разработки, без чего иранская ядерная программа вряд ли будет успешно развиваться.
Вместе с тем нет единой и четкой позиции по иранскому вопросу и среди всех вышеупомянутых стран. Ирану это явно на руку, и еще далеко не факт, что многочисленные заседания и миссии МАГАТЭ, тонны бумаг, которые перелопачивает ежедневно Совет Безопасности ООН по так называемому «иранскому досье», в конечном итоге приведут к какому-либо изменению позиции Тегерана в отношении его ядерной программы.
Российский президент — это человек, конечно, влиятельный на уровне личного общения. Уже не раз случалось так, что своим именно личным присутствием и приватной беседой он умудрялся сдвигать с места важные проблемные вопросы, с которыми сталкивается сегодня Россия. Но в данном случае со стороны Ирана он имеет не просто обычного «партнера по переговорам», а предельно циничного, хитрого и очень умелого политика, для которого иранские интересы (которые абсолютно не совпадают с российскими) — превыше всего.
Поэтому даже если визит российского президента в Тегеран в концу нынешнего года и состоится, а в том, что касается определения статуса Каспия что-нибудь и прояснится, то это еще далеко не означает, что Иран при этом окажется в проигравших.
Президент Ирана Ахмадинежад как-то заметил: «Западные страны все время воспринимают Иран как какое-то дикое государство, у которого нет ни истории, ни культуры, ни славного прошлого. А это — большая ошибка, потому что Иран — это великая страна, и мы никому, никаким супердержавам, никогда не позволим что-либо нам указывать или диктовать». Наверное, неплохо бы было, чтобы и в Вашингтоне, и в Москве это имели в виду, разыгрывая с этой страной разного рода свои собственные «политические и ядерные карты».

Юрий Сигов, Вашингтон