Государственная антинаучная политика

С осени 2004 года почти не появляются публикации по реформе науки. Тогда речь шла о реформе академического крыла науки — системы из шести академий — РАН, РАМН, Российской Академии Образования, Российской Академии Художеств, Академии Сельхознаук и Академии архитектурных и строительных наук. Вроде никаких значительных уступок у правительства ученые тогда не добились. Сейчас встает вопрос о реформе государственных научных центров.

Вообще наука в России существует в четырех базовых формах. Помимо вышеназванных, это вузовская и отраслевая наука (государственные унитарные предприятия, которым до сих пор разрешали заниматься наукой). Надо думать, через некоторое время мы заговорим и о них, хотя академическая наука, за которую новообразованное министерство образования и науки взялось еще в прошлом году, все еще считается последним оплотом и надеждой ученых.

Итак, что же будет с государственными научными центрами (ГНЦ), которых в России всего 58 и которые, по словам председателя профкома и заведующего лаборатории во Всероссийском институте авиационных материалов, А.А.Донского, работают на мировом уровне?

В соответствии с концепцией науки, принятой также еще в прошлом году, ГНЦ больше не могут заниматься фундаментальными и поисковыми исследованиями, потому что они не будут финансироваться. А эти исследования составляют от 3 до 80 процентов всей деятельности этих организаций. Новых контрактов у ГНЦ на фундаментальные исследования не будет, нынешние будут прекращены, и уже сейчас этот сектор науки находится в плачевном состоянии — задерживается зарплата, даже та мизерная — по 600 рублей за минимальную ставку.

Директора ГНЦ уже обратились с письмом к Фурсенко, но ответа так и не получили. Что им остается? Сворачивать часть деятельности центров, а если эта деятельность — основная?

Представители профсоюзов научных работников сетовали на бюджетную раздробленность науки по новой бюджетной классификации. Наука теперь «размазана» по 13 разным категориям. Академическая наука относится к «Общегосударственным вопросам» наряду с «государственной властью», «судебной системой», «государственным долгом», а внутри категории деньги могут быть переброшены из подкатегории в другую.

Что делать в такой ситуации? Опять сокращать проекты и писать письма в правительство? Пока попытки договориться с правительством ничего не дают. Ученых либо игнорируют, либо даже подписав договоры, начинают очередную структурную реформу, после которой эти договора исполняться не могут и ученые опять остаются ни с чем.

Например, на 2004-2005 гг. был организован конкурс финансирования ГНЦ, результаты которого утверждены Минпромнауки, но сейчас правительство открещивается от этой программы, так что те проекты, которые были начаты, останутся недофинансированными, и не будут завершены, а во многие из них вложили деньги и сами научные центры.

Так что государственную политику в отношении науки можно считать направленной на ее уничтожение. Для чего используются еще и налоговые рычаги. Еще в 2001 г. были отменены льготы по НДС на ввоз научного оборудования, что повысило его стоимость на 20%. Соответственно, на фоне ограниченного бюджета науки это привело к сокращению ввоза научного оборудования и его устареванию.

С 2003 г. был введен налог на имущество в неакадемическом секторе науки, с 2006 г. этот налог распространился и на академическую науку. Причем академическую науку еще «пожалели». Ей дали отсрочку в отношении налога на землю под зданиями, где проводятся научные исследования, а рядом территория будет облагаться большим налогом.

Особенно плачевной окажется ситуация для РАМН — Российской Академии Медицинских Наук — и Академии сельскохозяйственных наук, потому что они имеют относительно большие земли под опытные угодья.

В отчаянии представители науки готовы даже поверить, что губительная политика государства в отношении науки является целенаправленной и что единственный интерес власти — выполнение заказа международных институтов (Всемирного банка, ВТО и т.п.), которые заинтересованы в ликвидации конкурента на рынке высоких технологий.

Можно соглашаться или нет с такой точкой зрения. Однако факты говорят за себя. В 2002 г. в докладе Всемирного Банка относительно развития в России экономики, основанной на знании, формулировались рекомендации по сокращению непомерно раздутого, доставшегося в сомнительное наследство от Советского Союза, научного комплекса.

Опять возникает вопрос — что же делать представителям науки? В.И. Бабкин — эксперт Госдумы по вопросам науки отмечает, что для решения проблем науки нужна консолидация всего общества, сами ученые ничего не сделают. Но пока не наблюдается даже консолидации самих ученых. Ведь научная деятельность мало способствует развитию коллективизма. Научные коллективы достаточно малы. Крупные проекты все реже получают финансирование, так что работники лабораторий и институтов все чаще «держатся» за счет мелких проектов, иногда даже индивидуальных.

Такие условия работы способствуют скорее индивидуализму, а выживание «по одиночке» все чаще и чаще приводит либо к «доживанию», либо к истреблению по одиночке. Так что пока не появится консолидация хотя бы среди работников науки, сочувствия к проблемам ученых в обществе они не встретят.

Пока единственным исключением на фоне общего индивидуализма и безразличия к государственной политике является только деятельность профсоюзов. Не так давно возник Российский Координационный Комитет академической, вузовской науки и государственных научных центров (РКК «Наука»), который наряду с другими профсоюзными объединениями входит в Совет Общественной Солидарности. Профсоюзники от науки уже заявляют, что если власть будет настаивать на столь губительной политике, они будут вести консолидированную борьбу за права и свободы.

Представители РКК «Наука» также заявили об участии в Российском Социальном Форуме 16-17 апреля, на котором они будут представлять семинар по социальным проблемам реформирования науки.

Александра Петрова
Институт Коллективное действие