Полный улет

Все, в общем-то, просто: нужно напиться, стать от этого храбрым и тогда уже сигануть с пятисотметровой горки вниз. Или вверх, там уж как получится. Хорошо, если ветер подует, но не сильный, иначе и пары алкогольные быстро выветрятся, а тогда ух как страшно станет и приземление может очень уж быстро после старта наступить. Так многие говорят, про бутылку водки в смысле; на самом же деле никто вас, сорокаградусного, не пустит к параплану, и без того это экстремальный вид спорта. Такой, когда мурашки и сердце внутри будто в пропасть. Страх – тот же запрет, инстинкт самосохранения шепчет умоляюще: «Молодая ведь еще, неужели жить надоело?», – но на то он и запрет, чтобы быть сладким.
Вначале полету на параплане мешал дождь, наконец выбрались. Жара и легкое непрохладное дуновение воздуха оказались благоприятными природными явлениями. «Летных» журналистов пригласили на празднование десятилетия клуба Сергея Юнязова. Вот его слова, чтобы впечатление о нем составилось: «Полет намного круче секса». Все килограммы и сантиметры Сергея – риск и фанатичная преданность обожаемому хобби. Удовлетворить страсть для него – значит потратить две, а то и три тысячи евро, чтобы на десять минут (всего десять минут!) воспарить в испанском небе. А потом вернуться в родной Алматы, прийти домой без денег. А семья? Бесполезны укоры – многих ли людей такие вот немые и словесные попреки отучили от наркотиков?

В такие моменты действительно начинаешь верить, что деньги – зло. Не будь их, и проблема не возникла бы, а загогулина такая: у нас в Казахстане парапланеризм (прочие экстримы тоже) – только для обеспеченных. Ладно поначалу: платишь 250-300 долларов за десять дней обучения и можешь уже колотить в грудную клетку: ура! я пилот! Не тут-то было. Сергей обратился сразу ко всем журналистам:
– Вот какой ты профессионал, если не умеешь писать или говорить хорошо?
Дилетант получается. Так и в этом виде спорта – практика нужна постоянная, то есть после десятидневки идешь в спортивный магазин и приобретаешь летный комплект: непосредственно параплан, подвесную систему, вариометр, запасной парашют, карабины и каску. Всего выходит примерно на две тысячи евро. Это если новый брать. Можно, конечно, и б/у за 1000-1500 все той же пестренькой валюты, только учтите: самое страшное в авиации как раз таки б/у. Если не будет своего параплана, то хоть …надцать лет каждую субботу и воскресенье летайте, а все равно останетесь для Сергея и К0 «чайниками».
– Они не пилоты – те, кто спустился раз, пива попил и домой. Наш стандарт: две недели дома, две – на соревнованиях.
Лучшее место на международных турнирах среди казахстанских пилотов занимает Алексей Круглов. Пока только пятидесятое. Оно, может, и другим было бы, летай парапланеристы на Чимбулаке, там первоклассный дельтадром, но сразу после открытия клуба, десять лет назад, сразу же табу наложили. Сергей недовольно морщит лоб, так же, как когда о «чайниках» говорил:
– Все страны СНГ над нами смеются, а мы что можем сделать? Вот и приходится здесь летать. Но ничего, мы же, как тараканы, ко всему привыкли – с 1972 года здесь тренируемся, отсюда же и все наши чемпионы «спустились». Наверное, это и помогло им стать лучшими. Чем труднее, тем они упрямее: все равно сделаю! И делают ведь, не то что…
Маститый пилот восторжествовал своим любимым словом:
– … «чайники».
И еще раз нашел причину упомянуть его:
– Хотя ведь именно «чайникам» везет. Бывает, они за год выполняют программу мастеров спорта.
– А потом?
– А потом вдруг начинают плохо летать.
Если бы последовал вопрос «почему», Сергей бы, наверное, ответил: «Чайник потому что». Есть еще одна причина, банальная и доисторическая: нехватка средств. Государство уже четыре года ни копейки на них не расходует. Везет тем, кто обеспечит себя спонсором.
Но все это мелочи, такие крохотные, малозаметные с высоты, только птицам подвластной. И конечно, им, мужчинам с большой и жирной буквы. Слабых представителей населения Земли тоже предостаточно, но не думаю, что поколеблю гендерное равновесие, если не женщинам оду воспою. Она займет единственную главу в читаемом вами репортаже.
…Женщины бросали чепчики вверх, плескали руками: «Ах, какой мужчина! Он единственный, про кого можно сказать – Настоящий Мужчина!» Головные уборы падали на пыльную землю, подметаемую косой ниже пят, но дамы не обращали внимания на такой пустяк. Восторженные вздохи их шелестели, а взгляды робко затушевывались опущенными ресницами. Романтический век, история переходного периода между последним, вздернутым на копье рыцарем и простреленным на дуэли цилиндром столичного денди.
В еще одно воскресенье века двадцать первого эмансипированные девушки уни-секс не сдергивали бейсболки и банданы с коротко стриженных волос. Уже давно памятливые гены не могут в точности воспроизвести, как надевать эпохальную одежду – платье, юбку или сарафан. Даже моль не знает, какой вкус у такого гардероба. Совсем с другими понятиями столетие, но, как и в эпоху чепчиков, мы экзальтированно ахали и восклицали все то же удивление: настоящий, мол, стопроцентный мужчина. Категорически не согласна: почему настоящий?! Почему не верный эпитет – нормальный. Такой, каким он и должен быть, какой и есть.
Три часа я провела в их обществе на высоте пятисот метров, откуда они стартовали. Почти все время молча. Не решилась помешать. Из огромных рюкзаков, килограммов в десять примерно, мужчины доставали аккуратно сложенную тряпку, распластывали ее на траве. Изредка перебрасывались лаконичным «молодец сегодня погода, не подвела», и в ответ – «да, я уже забывать начал, какого цвета у меня купол». Он оказывался синим, красным, белым или желтым, огроменным (30 метров в квадрате), и вовсе не тряпкой. Вот что интересно: казалось, пилоты заняты только приготовлением к полету, но никогда ни один из них не допустит, чтобы его товарищу дали «добро», а тот взмыл с запутанными стропами. «Не торопись, посмотри, вон у тебя переплелось». Мужская дружба. В отличие от женской – это несомненный факт, это в любой момент помощь, как бы невзначай одним словом, но может жизни стоить.
У них и скромность не показная. Когда моя коллега уважительно протянула, как всем, загорелому крепкому парню Сергею: «Я видела, как вы приземлились точно в круг! На мой взгляд, вы сделали это лучше всех», – он посмотрел на нее как на маленького почемучку, которому приходится растолковывать самые элементарные понятия. Ему, наверное, хотелось ироничное что-то сказать, но он, как всегда, кратким обошелся: «Вы ошиблись – посмотрите, как другие финишируют». Застенчивый талант. Такой не окружит грудь колесом кичливой позой «посмотрите, я круче всех». Хотя знаете, так ведь и есть, они чище нас, неромантиков, обыденных до зевоты. Не они бродят ежедневно, путаясь, в цепко оплетших планету джунглях корысти, зависти, подхалимства и подставы. Им нельзя тратить себя на мелочи, ведь жизнь – она одна только и так нужно постараться приземлиться, чтобы на следующие выходные был полет.
«Нет, я не лучший, я вообще скоро уже год как я не летаю. В прошлую осень разбился сильно, ветром занесло и не смог с управлением справиться». Андрей – директор достаточно крупного предприятия. У него есть полный набор заокеанской мечты о безмятежной и единственно правильной жизни. Но менталитет у него не американский, у экстремальщиков вообще нет национальности. Ему повезло: врачи скрепили кости как надо и он опять получил прописку на небе. В лучшем смысле этого слова. В тот день Андрей не летал, судил соревнования по парапланерному парению, но все равно он не земной. Он чище. Как настоящий нормальный мужчина.
А теперь опять о «чайниках». Сейчас я попробую заразить вас «птичьей болезнью». Выше уже написано: три часа пришлось дожидаться своей очереди. Во всякий другой раз, наверное, уже не единожды бы прокляла все и всех на свете, том и этом. Жара, а никто не додумался захватить внизу воду. Почти физически чувствовалось, как выгорают волосы на голове.
– Волосы еще не пшеничного цвета?
– У меня да, а твои ничего, еще держат цвет.
На более содержательную беседу сил не хватало. Уже к тому времени никто никак не реагировал на красивый взлет или невезучее падение, а парапланы на горизонте сливались с каким-нибудь пернатым парящим. Вот опять: инструктор с журналисткой только разбежались, а тут некстати ветер прекратился, сморщил купол. Еще минут двадцать ждать, пока все по новой настроят, укрепятся. И тут:
– Юль, ты же следующая! Летишь?
Да, вроде. Да, точно!!! Чепчик полетел вверх – сбылось, дождалась. Только вот, закусила задумчиво губу, как бы тоже не обмишуриться на старте. Так, главное бежать, а там дальше разберемся. Внимание: вон один взлетает, нужно посмотреть, что он делает. Падает. Не пойдет. Ладно, все же объяснят. А как можно бежать-то друг за дружкой?
Ербол Дюсенов, президент школы парапланеристов Fly.kz, в шестой раз за полдня поднялся на горку.
– Готова?
– Давно.
– Иди пока готовься.
Это значило «сесть в люльку» и забетонировать себя многочисленными лямками. Получается, будто в кресле сидишь, его же и носишь на себе.
– Зачем же так сильно затягиваться?
Ербол понимающе улыбнулся:
– Страшно?
– Нет. Правда, нет.
Но лямки не ослабила. На шлеме тоже от души закрепила: не то что второго – первого подбородка почти видно не стало.
– Все, готова?
Получилось как-то задушенно:
– Да.
Списала все на «удавку». Ербол уже «припаивал» мое сиденье к своему, я получалась в авангарде. Последний карабин щелкнул крепежным затвором на тандеме (двойной параплан).
– Юля, как можно больше выдвинься из сиденья. Сейчас главное – бежать. Не просто перебирать ногами на месте, а бежать-бежать-бежать, пока не почувствуешь – все.
Впервые задумалась: какое же слово объемное – «все».
– Раз, два, три, побежали!
За спиной что-то громко хлопнуло, невероятная тяжесть потянула назад – параплан взмыл. Размышлизмы мигом испарились, только одно в мозгу пульсировало: только бы не споткнуться. В спину погонял Ербол:
– Давай, давай, бежим, не останавливаемся! Беги, беги, беги, беги… А теперь усаживайся поудобнее.
Сердце колотилось сразу везде, кожа, наверное, всюду в ритм ему вздымалась и опускалась скоро-скоро. Ощущение обрыва, когда под ногами вдруг пустота, похоже на спуск с высокого подъема на автомобиле на большой скорости. Только во много раз эффектнее. В миллионы раз. Реактивно!
Восторг – не то слово; и эйфория, и экстаз не верные, но приблизительно так чувствуешь полет, взмыв метров на семьсот над землей. Сплошной щенячий восторг. Будто в детство вернулся, когда каждое новое открытие голосишь троекратным победным «ура!». Сердце не успокаивалось, но страха не было. На земле, смеясь, мне предрекали непроизвольное освобождение от переработанных продуктов жизнедеятельности организма. Ничего, выдержала натура – видимо, на совесть лямки затянула.
Можно было бы сказать: город как на ладони, – но ничего видно не было. Смог толстым серым одеялом накрыл Алматы. Вспомнились байки бывалых парапланеристов: иногда ветром уносило далеко в сторону, и они вынуждены были приземляться прямиком на грядки огурцов-помидоров. А там их уже поджидали гостеприимные дачники, кто с вилами, кто с лопатой.
– Ну, как тебе?
Со спины не видно, но уверена: Ербол улыбнулся в тот момент.
– Улет полный! Как у Ричарда Баха во всех его произведениях.
– У нас многие его читают, говорят: настоящий профи писал.
Я отлично запомнила, слово в слово, это последнее предложение Ербола. Потом такое началось! Параплан, до того послушный рукам опытного пилота, вдруг превратился в аттракцион класса «американские горки». Его трясло вверх-вниз, вправо-влево. Нет, не зря я лямки натужила. Несколько бесконечных секунд и вновь – благодать. Ербол (знал, какой вопрос последует):
– Мы в воздушный пузырь попали. Это поток теплого воздуха, он когда соприкасается с более прохладным, такая вот качка случается.
Слабый-слабый его аналог – воздушные ямы, когда в самолете летишь, но там ты огорожен толстыми стенками, а здесь все на шкуре переживаешь. Беспомощен, как кутенок новорожденный. Ербол уже на земле рассказал, что в такие моменты очень трудно рулить брейками – стропы, присоединенные к задней кромке параплана, ими, собственно, и крутишь в какую нужно сторону. Примерно семь минут длился полет, и дважды мы влетали в пузырь.
Мерзкая трусца в ногах попустила, самое время – шли на посадку. Не на огород, а точнехонько в очерченный камнями круг рядом с лагерем. Ладно, на старте справилась, а теперь как? Ербол уже очень опытный, чтобы знать все вопросы «чайников»:
– Так, сейчас опять «выходи» из люльки насколько сможешь, плечи вперед. Ногами в воздухе не перебирай, а, как землю почувствуешь, сразу начинай бежать, пока не почувствуешь, что параплан не тянет больше.
Чем ближе к тверди, тем скорость все больше. Вот это…
– Беги, беги, беги…
Пробовали когда-нибудь в сидячем положении быстро-быстро перебирать ногами, не просто мотать, а перемещаться? У меня получилось два раза, и пришлось срочно эвакуировать из памяти технику безопасности при падении. Завалилась на правый бок, с полметра скользнула по траве. Все, приземлились.
– Жива?
Бедный Ербол, шестой раз по вине «чайников» он пикировал на бок.
– Все нормально.
Даже легким испугом не отделалась, оглянулась – ладно хоть купол параплана нормально сложился, многочисленные стропы не запутались.
– Ну, поздравляю тебя с первым полетом.
Подтекстом в словах инструктора слышалось: попробовала раз, непременно еще захочется, и вновь приедешь сюда.
Очень может быть. Легко стать небесным наркоманом, заболеть хронически и, как они, панически искать денег на очередную дозу кайфа. Сначала – 4 тысячи тенге, столько стоит полет с инструктором на тандеме, а после – все больше и больше, когда ярлык «чайник» начнет покалывать самолюбие. К тому же, при всей своей ненормальности, парапланеризм – вид спорта, не требующий никакой физической подготовки. Сергей Юнязов рассказывал, как шестидесятилетнего посла Японии в Казахстане научил летать, а в России, например, с девяти лет преподают азы пилотажного мастерства. Даже, утверждал парапланерист, инвалиды могут спуститься и больные ЦБР. Всего-то делов: летательный аппарат по весу подобрать – и ты уже птица.
Сегодня в Казахстане 500 «летающих» людей, истинных пилотов, у которых свои парапланы. Дилетанты, конечно, не в счет. Самые маститые – в Алматы и Усть-Каменогорске, там, где высятся горы. А недавно небо щедро одарило своих любимцев: в южной столице открылась молодежная школа Ербола Дюсенова, а она ой как нужна для развития парапланеризма в республике. Подождем лет восемь, может, именно юные спортсмены поднимут казахстанский флаг на международных соревнованиях. И он будет развеваться на победном древке.

Юлия Золина,
фото Сергея Ходанова, Алматы
«Liter.kz»