Таджикистан: президент Рахмонов не полагается на случай, когда речь идет о

Надвигаются президентские выборы в Таджикистане, и президент Эмомали Рахмонов стремится убрать любые препятствия на пути своего переизбрания. Вооруженный знанием, что как Соединенные Штаты, так и Россия хотели бы повысить влияние в Таджикистане и поэтому вряд ли выступят против шагов, направленных на ограничение политических прав граждан, Рахмонов усиливает давление на своих оппонентов.

Политическое превосходство Рахмонова стало безоговорочным после победы в феврале 2005 г. возглавляемой им Народно-демократической партии на парламентских выборах, которые международные наблюдатели назвали подтасованными. Вслед за избирательным триумфом власти развернули преследование оппозиционных партий, отчасти встревоженные возможным распространением революционных настроений из Кыргызстана, где 24 марта 2005 г. был смещен экс-президент Аскар Акаев.

Вероятно, самым заметным инцидентом в 2005 г., касающимся политической оппозиции, стало таинственное задержание лидера Демократической партии Махмудрузи Искандарова, который в апреле прошлого года исчез в Москве, а несколько дней спустя оказался под стражей в таджикской столице Душанбе.

Главные оппозиционные силы страны — особенно Социал-демократическая партия (СДПТ) и Партия исламского возрождения (ПИВТ) — пытаются встать на ноги после сокрушительного поражения на парламентских выборах. Представители обеих партий заявляют, что намерены выставить своих кандидатов на президентских выборах, которые намечены на осень. Однако в последние недели всякий раз, как лидеры оппозиции пытаются вступить в политическую борьбу, Рахмонов и его союзники немедленно принимают меры для того, чтобы полностью пресечь критику в адрес правительства.

Подтверждением брутальной решимости режима принудить к молчанию своих оппонентов стало убийство 4 мая активиста ПИВТ Садулло Маруфова, находившегося под стражей в северном городе Исфара. Обстоятельства ареста Маруфова за день до убийства остаются неясными. Вначале власти заявляли, что Маруфов совершил самоубийство, выпрыгнув с третьего этажа здания ОВД. Руководство ПИВТ немедленно заявило, что Маруфов был убит, и 10 мая трое сотрудников министерства были арестованы в связи с инцидентом, сообщило агентство «Авеста».

12 мая ПИВТ выступила с заявлением, в котором обвинила МВД в проведении тайной операции в северной Согдийской области с целью подрыва имиджа ПИВТ, а также запугивания и ареста партийных активистов. В заявлении, распространенном агентством Азия-Плюс, говорится, что в последние два года были незаконно задержаны «многие» активисты ПИВТ. ПИВТ, главный противник Рахмонова в гражданской войне 1992–1997 гг., предупредила, что действия МВД повысили недоверие к власти и вероятность возобновления политического насилия. «Такие инциденты могут привести к дестабилизации в обществе», говорится в заявлении. Согдийская область, в которую входит часть беспокойной Ферганской долины, считается очагом исламского радикализма в Таджикистане.

До инцидента с Маруфовым таджикские власти подвергли резкой критике лидера ПИВТ Саида Абдулло Нури, который в газетном интервью заявил о широко распространенной коррупции и плохом управлении водопроводной системой в Душанбе. По мнению активистов ПИВТ, словесное контрнаступление со стороны правительства имело целью подорвать доверие к Нури в глазах избирателей.

Власти заняли еще более конфронтационную позицию в отношении лидера СДПТ Рахматулло Зоирова, который в марте заявил, что в тюрьмах страны находится примерно 1000 политических заключенных. Власти решительно опровергли обвинение, а 4 мая генеральный прокурор Бободжон Бобохонов пригрозил завести на Зоирова уголовное дело, если тот не представит доказательств в подтверждение своих слов. По словам Зоирова, Искандаров находится среди тех таджиков, кто заключен в тюрьму за свои политические убеждения. Власти утверждают, Искандаров совершил целый ряд уголовных преступлений, и в том числе занимался подрывной деятельностью.

Рахмонов не ограничивается гонениями на оппозицию. Правительство прилагает все усилия для искоренения исламского радикализма. Например, 15 мая таджикские СМИ сообщили об осуждении девяти женщин за возбуждение «национальной, расовой и религиозной вражды» и пропаганду взглядов запрещенной исламской радикальной группировки «Хизб ут-Тахрир». Правительственные гонения, вероятнее всего, усилятся после недавних столкновений между боевиками и пограничниками на таджикско-кыргызской границе. По утверждению властей, ответственность за насилие несут радикальные исламисты.

Помимо этого Рахмонов стремится предотвратить появление соперника из числа членов правящего режима. В обращении к народу 20 апреля Рахмонов обрушился на коррупцию в государственных органах. «Как можно говорить о прозрачности в деятельности министра, когда некоторых наши министерства стали семейным бизнесом», сказал Рахмонов. За несколько дней до этого он отметил, что около 800 чиновников были арестованы в последние пять лет по обвинению в коррупции, связанной с наркоторговлей. Несмотря на то, что в год выборов такая риторика может способствовать улучшению имиджа Рахмонова как борца с коррупцией, некоторые аналитики считают, что обвинение во взяточничестве является удобным способом избавления от возможных соперников в правительстве.

Подчищая политический пейзаж накануне президентских выборов, Рахмонов, судя по всему, ничуть не озабочен возможным внешним давлением, которое было бы направлено на обуздание его политики. Россия, за последние три года серьезно усилившая стратегическое и экономическое присутствие в Таджикистане, традиционно игнорирует нарушение прав человека в тех странах СНГ, которых она считает друзьями Москвы. Между тем Соединенные Штаты явно не хотят требовать от Таджикистана демократизации, стремясь улучшить свои стратегические позиции в этой среднеазиатской стране и компенсировать разрыв американо-узбекских связей. Таджикистан занимает также важное место в планах США по переориентации Средней Азии с России на Южную Азию.

8 мая в ходе своего визита в Душанбе помощник госсекретаря Ричард Баучер подчеркнул значение стратегических и экономических связей, глухо сославшись на необходимость большей свободы печати и более надежных механизмов, обеспечивающих проведение справедливых выборов. Баучер игнорировал гораздо более серьезные вопросы демократизации, связанные с политзаключенными и политическим насилием, применяемым к активистам оппозиции.

«Наше сотрудничество находится на хорошем уровне, и мы пытаемся найти способы его развития», сказал Баучер в Душанбе. «Я был рад интересу, проявленному президентом в отношении проектов, с помощью которых мы могли бы развить региональную интеграцию и предложить новые рынки для Таджикистана».