Нагорный Карабах: государство, которое хочет, чтобы о нем знали

У этой «страны» есть свой флаг, парламент и премьер-министр. Нагорный Карабах — при параде и готов к выходу в свет, но только его никто никуда не приглашает.  
Офис Анушавана Даниэляна украшают атрибуты, соответствующие его высокому посту. В углу выставлен ‘триколор’ — красный, голубой, оранжевый. На большой государственной печати изображена царственная птица с короной над головой. В вазе стоят искусственные цветы. Снаружи кабинета, в мрачном коридоре, когда-то знававшем лучшие дни, вывешена табличка с указанием, что это офис премьер-министра Нагорно-Карабахской республики. 
Вы никогда не слышали о такой? Не беда. Это потому, что официально ее не существует.
Уже больше 9 часов вечера, но премьер-министр всё еще принимает посетителей. Большинство сотрудников уже разошлись по домам, и лишь в окнах его кабинета, расположенного в массивном строение советских времен, по-прежнему горит свет.  
Чтобы добраться до этого формально непризнанного государства из ‘внешнего’ мира, нужно проделать долгий путь. Но это единственный маршрут, который доведет до Нагорного Карабаха. Сначала длинная и извилистая дорога из Армении — 6 часов, если ехать из армянской столицы, Еревана.  Высокопоставленные чиновники иногда перемещаются на военном вертолете, но для простых людей есть только эта дорога, которую построили на деньги армянской диаспоры по окончании войны между этническими армянами и Азербайджаном. Война длилась с 1988 по 1994 год. 
Де-факто война принесла Карабаху, населенному этническими армянами, независимость. Регион, который полностью находится на территории Азербайджана, был очищен от азербайджанских сюзеренов. Но в то же время война принесла на эту землю опустошение и разрушила существовавшую здесь инфраструктуру. Более миллиона беженцев, из которых 800 000 азербайджанцы и 300 000 армяне, до сих пор живут в вынужденном изгнании. 
Заняв пост главы правительства, г-н Даниэлян приступил к восстановлению региона, территория которого с населением 100 000 человек по размеру примерно равна территории Большого Соленого озера в Штате Юта. И хотя грохот орудий уже почти не слышен, на самом деле война не окончена. Азербайджан по-прежнему предъявляет претензии на эту территорию, и пока что международное сообщество с этим соглашается. А это значит, что легионы сотрудников из гуманитарных миссий и иностранные инвестиции, которые обычно бурным потоком текут в зоны недавних военных конфликтов, в основном обходят Нагорный Карабах стороной. Таким образом, на плечи премьер-министра — человека очень серьезного, настоящего профессионала — лег весь груз ответственности за управление страной в обмен на лишь очень малое количество привилегий.   
Г-н Даниэлян чувствует себя вполне вольготно в таинственном и запутанном мире бюджетных поручений и прямых иностранных инвестиций. Его шкафы завалены всевозможными справочниками международных организаций и статистическими расчетами. Он достает стопку увесистых книг, написанных на армянском языке, в которых содержится правительственная статистика по Карабаху (например: «Регион занимается выращиванием пшеницы, винограда, картофеля и турецкого гороха, но пока вынужден импортировать от 55 до 60% потребляемого продовольствия»). «Мы соблюдаем все международные нормы», — говорит этот абсолютно лысый человек с густыми усами, с гордостью похлопывая по книгам.      
Но карабахские чиновники единственные, кто видят все эти статистические данные. ООН, Всемирный Банк и прочие международные организации, которые обычно собирают подобную информацию для дальнейшего ее распространения в мире, не используют статистику по Нагорному Карабаху, как бы хороша она ни была. Ведь официально Нагорный Карабах не существует.
Получивший экономическое образование в советское время, Даниэлян прекрасно разбирается в централизованном планировании экономики коммунистического типа. Но для того чтобы выжить в современном мире, ему пришлось искать спасения в рейганомике, основанной на теории, согласно которой снижение налоговых ставок способствует притоку капитала в экономику, что в свою очередь приводит к увеличению числа рабочих мест, экономическому росту и, соответственно, увеличению поступлений в казну от налогов. Его мантрой стали низкие налоги и частные инвестиции. «За одни год мы снизили подоходный налог с 30% до 5%. Налог на прибыль от бизнеса был снижен с 28% также до 5%. А налог на доход с недвижимого имущества сегодня составляет всего 6%, — говорит премьер-министр с всё более растущим энтузиазмом в голосе по мере того, как расширяется список достижений.  — Раньше у нас было 6 разных типов налогов на импорт. Сейчас остался всего один обычный налог, который не превышает 2,5 %!» Настоящий рай для ведения бизнеса, если бы не ряд проблем, таких как случающаяся то там, то здесь нехватка проточной воды и враждебные азербайджанские военные, сосредоточенные на границе с Карабахом. 
На следующее утро едем в столицу, Степанокерт, чтобы воочию увидеть плоды правительственной программы по снижению налогообложения. Однако самая первая остановка имеет отношение скорее к истории. Памятник из красного песчаника с изображением лиц пожилой женщины и старика называется Татик Паптик (в переводе с армянского  — бабушка и дедушка). Этот символ Карабаха обращен в сторону родины — Армении, объясняет нам молодой советник президента.                       
Отношения Нагорного Карабаха с Арменией, мягко говоря, сложные. Официально Армения не признает независимость Карабаха. На деле же, Ереван балансирует между двумя позициями, относясь в Карабаху то как к независимому государству, то как к своей составляющей части.   
Но отношения между лидерами Армении и Карабаха душевные, что и понятно: президент Армении Роберт Кочарян прежде был президентом Нагорного Карабаха. Серж Саркисян, премьер-министр Армении, долгое время занимавший пост министра обороны, уроженец Нагорного Карабаха, он также руководил военными операциями в ходе войны с Азербайджаном. У всех карабахских чиновников армянские паспорта, поскольку паспорт, выданный в Карабахе, вряд ли смог бы пригодиться при пересечении границы какого-либо иностранного государства.
Как рассказал нам г-н Саркисян, официально ни в Карабахе, ни на территориях, отвоеванных у Азербайджана за годы войны, армянских войск нет. Но попробуйте остановить молодого парня на улице Еревана и спросить у него, где он недавно проходил военную службу. В большинстве случаев ответ будет один и тот же  — в Нагорном Карабахе. На самом деле, Нагорный Карабах может похвастать действующей армией, численность которой составляет 25000 человек. Если это — правда, то такая цифра поражает, ведь это практически четвертая часть населения.
В самом Степанокерте признаков войны почти не осталось. Улицы и переулки опрятные, без следов разрушений. На окнах практически каждого дома весит, развеваясь на ветру, выстиранное белье. В дымке хмурого утра город, может, и не выглядит особенно радостным и оживленным, но нельзя сказать, чтобы он выглядел хуже, чем любая другая столица посткоммунистической эпохи.  
«Война оставила следы почти на каждом доме, — не соглашается с нами советник президента, Эдик Атанесян. — Посмотрите, в домах практически нет стекол. Окна просто закрыты пленкой». 
Еще несколько лет назад в Степанокерте ощущалась повсеместная нехватка воды и электричества. Сегодня эти проблемы в основном удалось разрешить, хотя бы в столице. Единственное здание, которое сегодня лежит в развалинах, это фабрика по производству шелка. Ее разбомбили во время войны, а сегодня отстраивают под культурный центр, говорит г-н Атанесян. 
Истинный же строительный бум происходит сегодня в правительственном квартале, рядом с президентским офисом. Здесь уже во всю работает новый частный банк, а рядом строится здание совместного швейцарско-армянского банка. Идет строительство двух новых отелей, один из которых строится на деньги российских армян, а другой — на средства инвесторов армянского происхождения из Швейцарии и США. Надо быть очень большим оптимистом, чтобы рассуждать на тему, кто поселится в этих отелях, ведь в Карабахе нет аэропорта (международные рейсы не могут совершаться в направлении непризнанных государств). Прошлый год стал для Карабаха самым успешным в сфере туризма. Республику посетили 4 000 человек, в среднем — 11 туристов в день.        
Больше всего впечатляет здание нового парламента. Во время строительных работ купол напоминает птичью клеть, сегодня он уже полностью достроен, и рабочие приступили к установке сидений, которые скоро займут 33 карабахских законодателя.
Карабахские власти отчаянно пытаются показать всем, что они создали все атрибуты легитимного демократического государства, несмотря на отсутствие международного признания. Есть парламент, флаг, национальный гимн, правительственные министерства. 19 июля состоятся президентские выборы.  
Но мира так и нет, как нет и международного признания, и молодое поколение слабо верит в будущее.
В плохо освещенном кафе, где клиентов обслуживает габаритная русскоговорящая официантка, 16-летний Левон Григорян и его приятели говорят о том, что у них снова не достаточно денег. По словам подростка, эта нехватка ощущается постоянно. 
«Проблема в том, что они все хотят остаться здесь, — говорит Левон о своих друзьях, пока те спорят о чем-то с хозяином заведения. — Но возможностей здесь совсем нет, нет работы».
Президент Карабаха, Аркадий Гукасян, опять уехал в Ереван. Он поехал туда по приглашению правительства Армении и остановился в богатом доме для гостей, принадлежавшем бывшему КГБ республики. По его словам, Карабах хочет получить мир и признание, но это не значит, что он готов получить их любой ценой.  
«Конечно, мы хотим положить конец этой неопределенной ситуации, когда и войны вроде нет, но нет и мира. Чем скорее мы добьемся легального окончания войны, тем лучше, — говорит он. — Мы понимаем, что пока до этого момента еще очень далеко. Но нашими принципами мы не поступимся, даже если текущая ситуация будет длиться еще лет 200. Наша независимость досталась нам слишком дорогой ценой».      

Собственный перевод