Реформаторского духа в новом российском парламенте не будет

Вот уже 5 лет, как реформы в России застыли на мертвой точке, и реанимировать их будут явно не депутаты, которых изберут в это воскресенье. За всю предвыборную кампанию Кремль не выдвинул ни одного яркого проекта.
Парадокс российской ситуации: новые законы и реформы, за которые должна будет голосовать Дума нового созыва, без сомнения будут меньше всего беспокоить новых избранников. А работы, тем временем, непочатый край — нужно бороться и с размахом бюрократии, и с коррупцией в лучших традициях детективного кино.    
Однако, в ходе предвыборной кампании Кремль не представил ни одного яркого проекта и, по всей видимости, не собирается этого делать в ближайшее время, судя по плачевному состоянию реформ, наблюдающемуся уже с середины первого президентского срока Путина.  
Видимо поэтому Лилия Шевцова из московского Карнеги Центра, которую мы попросили припомнить дату последней из удачно проведенных реформ, так долго колебалась с ответом: «Весна или осень 2002 года». Действительно, в ту пору был принят целый ряд многообещающих законопроектов, например, закон о фиксированном подоходном налоге, позволивший значительно улучшить ситуацию с взиманием налогов; закон об обороте земель сельскохозяйственного назначения; новый Трудовой кодекс, который коренным образом пересматривал положения кодекса советской эпохи; новый Гражданский кодекс и новый Уголовно-процессуальный кодекс. Также были значительно упрощены процедуры регистрации предприятий и проведено реформирование экономических судов. И вдруг наступило полное затишье…       
Огромный страх перед «улицами»
Или даже не затишье, а череда крупных проектов, закончившихся ничем. «Армия, образование, социальное жилье, пенсии, здравоохранение, борьба с коррупцией, диверсификация экономики, реформирование правительственных учреждений. Это все то, что не удалось», — перечисляет Лилия Шевцова.  
К этим неудачам можно добавить и ряд полумер, вроде коммунальной реформы, предусматривающей изменение тарифов на водоснабжение, тепло и электричество. А еще, отмечает аналитик Ярослав Лисоволик из московского отделения Deutsche Bank, создание в 2004 году стабилизационного фонда, подпитываемого исключительно за счет доходов от нефтяного сектора и более прозрачного «ненефтяного бюджета».       
Создается впечатление, что многие из этих проектов Кремль запускал неохотно, исключительно из-за боязни оттолкнуть от себя своих главных сторонников. Надо признать, что очень трудно повысить профессионализм армии, одновременно отправляя в отставку тысячи генералов, или же бороться с коррупцией, когда люди у власти полны решимости обогатиться. Невозможно реформировать и банковский сектор только путем прекращения деятельности некоторых нежизнеспособных банков, невзирая ни то, что это может вызвать панику среди вкладчиков.
Другие проекты, например, реформа пенсий и здравоохранения, требовали огромных средств, которых у российского государства нет, несмотря на видимое отсутствие финансовых проблем, благодаря доходам от продажи энергоносителей.
И, наконец, Кремль не решился начинать проведение болезненных реформ, так как испытывает огромный страх перед уличными выступлениями, особенно если с протестами выходят бабушки, столь уважаемые в России.
Власть уже обожглась на проведение непопулярных реформ, когда в июле 2004 года приняла решение об отмене бесплатного медицинского обслуживания и проезда в общественном транспорте, сохранявшихся еще с советских времен. Именно эти меры спровоцировали единственные за все правление Путина массовые акции протеста. От глаза внимательного наблюдателя не ускользнет тот факт, что сдвинуть дело с мертвой точки в стране, в которой, как это ни парадоксально, число бюрократов выросло в 2,5 раза после распада Советского Союза, совсем непросто. 
Как и большинство россиян, Кремль, похоже, тоже убежден в том, что царивший при Ельцине хаос объяснялся только тем, что первый президент России чересчур много слушал таких американских советников-либералов, как Джеффри Сакс, в то время как дерегулирование экономики и рыночная конкуренция были абсолютно неприемлемы для российского общества.
Кроме этого, власть не заинтересована в проведении реформ, часто сопряженных с риском: ведь государственная казна и без того наполняется без особых усилий.
«Желание проводить реформы обратно пропорционально ценам на нефть», — сказал однажды  Борис Немцов, бывший вице-премьер, перешедший в лагерь оппозиции.                 

Собственный перевод