В издательстве Фонда Карнеги за международный мир вышла книга старшего научного сотрудницы Московского фонда Карнеги Лилии Шевцовой @ «Путинская Россия». Это не первая книга Шевцовой, ведущего российского политического аналитика и комментатора. Ее перу принадлежат шесть книг, в том числе «Ельцинская Россия: мифы и реальность», сообщает «Голос Америки». Она также соредактор книги «Горбачев, Ельцин и Путин». Новой книге Лилии Шевцовой дали высокую оценку бывший государственный секретарь США Генри Киссинджер и бывший президент СССР Михаил Горбачев.
В книге девять разделов, где автор анализирует состояние внутренней и внешней политики Владимира Путина со времени вступления на президентский пост три с лишним года назад.
Шевцова попыталась определить основные вопросы, стоящие перед Россией и президентом Путиным, особенно в период предвыборной борьбы: сохранять ли статус кво? Повторять все, что Путин делал с начала своего правления, или попытаться сформировать новую повестку дня и выйти за пределы системы, за пределы режима, за пределы формулы стабильности?
Об этом шла речь в докладе автора на презентации новой книги в Фонде Карнеги в Вашингтоне. «Есть основания полагать, что Путин не уверен в своей роли стабилизатора, которая ему вполне удалась, - считает Лилия Шевцова. - Но ведь ему все же удалось упорядочить общественную ткань и выйти из постоянного революционного ельцинского цикла. Семьдесят процентов поддержки избирателей после трех лет у власти говорят сам за себя. Можно сделать вывод, что он нащупал в обществе определенную струну. То ли стремление к спокойной жизни, то ли стремление к порядку, то ли стремление к статус кво... Но что-то в этом есть».
Вторая проблема, по мнению Шевцовой, - что будет дальше. Подходя ко второму сроку, Путин, по сути дела, не предлагает России ничего нового. Но с таким рейтингом у него есть возможность сделать прорыв, обратившись через голову элиты к обществу, к народу с новым видением России.
«Несомненно, что у него есть амбиции, - продолжает автор книги. - Несомненно то, что он не хочет остаться в российской истории лишь как сноска, лишь как посредственность, которая была рождена ельцинским хаосом. Он хочет нечто большее. Сам факт, что он выведен за пределы российской системы, факт всевластия, дает ему огромную возможность, огромный потенциал. Этот потенциал может даже быть трансформационным, реформаторским. Ведь пошел же Путин, вопреки прогнозам очень многих, на экономические реформы после Ельцина. По сути дела, он восстановил какой-то, пусть хотя и умеренный, реформаторский цикл. Пошел же он на прозападный поворот после американской трагедии».
Сможет ли Путин раскрыть это реформаторское начало, которое лежит под глыбами постсоветского и советского опыта, под глыбами подозрительного отношения к свободе средств массовой информации и к демократии вообще?
«Путин стоит на перепутье, - говорит Шевцова. - Конечно, у него есть тяготение просто выиграть выборы, опираясь понемногу на всех. Немало сторонников - и коммунистов, и националистов, и либералов, и державников, и демократов - поддерживают Путина и готовы голосовать за него. Восемьдесят два процента тех, кто голосовал за Путина на предыдущих выборах, собираются голосовать за него сегодня. Следовательно, он может добиться новой легитимности. Вопрос в том, сумеет ли он, пойдет ли он на это? Ведь он может сломать шею, как сломал Горбачев, если он вдруг откажется от этой удобной стабилизационной парадигмы, в рамках которой он сейчас действует».
«Чем больше он будет колебаться, тем больше он будет упускать время перед выборами, и тем больше угроза, что он выйдет на выборы с теми же лозунгами, с той же формулой борьбы против Зюганова и получит ту же легитимность, - продолжает автор, - которая, по сути дела, будет означать, что он остается заложником кремлевских групп, заложником ельцинской семьи, заложником старых представлений о власти, заложником системы, которую он изменить не может. Для того, чтобы Путин сделал прорыв к новым реформам, продвинулся как можно дальше к Западу, пошел на гораздо более радикальные преобразования в экономике, и, наконец, освободил общество, он должен перечеркнуть все то, что делал все три с лишним года. Вопрос состоит в том, готов ли Путин пойти на политическое самоубийство».
По поводу российско-американских отношений, в частности - позиции России в войне против Ирака, Лилия Шевцова утверждает, что Ирак - это испытание для Путина в его отношении к Западу.
«Ирак показал, что Россия важна, - говорит она. - Все сконцентрировали внимание на Франции. А между тем именно тот факт, что Россия поддержала Францию, по сути дела изменил всю геополитическую ситуацию, ибо без поддержки России, постоянного члена Совета безопасности ООН, Ширак, возможно, не стал бы столь активно и энергично противостоять Америке и, возможно, воздержался бы от обсуждении второй резолюции по Ираку. В таком случае Америка, возможно, получила бы лигитимизацию своей Иракской войны. Таким образом, и Россия, и Путин, видимо, сыграли свою роль на первом этапе иракской драмы».
«Сейчас Россия тоже важна, - утверждает Шевцова. - Если Путин однозначно и четко поддержит британского премьера Тони Блэра (который сейчас является решающим игроком) в его стремлении пропустить иракскую проблему через ООН и Совет Безопасности, в таком случае Россия может стать мостом между расколовшимися западными союзниками и, возможно, ослабит подозрения Буша в отношении ООН и облегчит возвращение Америки в ООН и Совет Безопасности. Следовательно, здесь есть целое поле для международной и посреднической роли Путина и России. Другое дело, сможет ли Путин использовать эту возможность».
По мнению старшего научного сотрудника Фонда Карнеги, Путин стремится восстановить отношения и с Бушем, и с Америкой. Шевцова считает, что в этом Путин совершенно искренен. Он прекрасно сознает, что Америка является ключом к решению очень многих проблем России. А главное - что Америка является решающим фактором для интеграции России в западное сообщество. Тот факт, что советник президента Буша по национальной безопасности Кондолиза Райс побывала в Москве и что Путин заявил, что Россия не заинтересована в поражении Америки ни в военном, ни в политическом отношениях, говорит о том, что обе стороны уже пытаются нащупать точки сближения.
Многое будет зависеть от того, смогут ли Путин и Буш выйти за рамки своих личных отношений и поразмышлять о более важном, о более стратегическом видении российско-американского партнерства, считает Шевцова. Это партнерство должно базироваться на общности экономических и геополитических интересов, и есть целые сферы, где Россия и Америка могут плодотворно сотрудничать. Сюда можно отнести обеспечение безопасности Центральной Азии, нормализацию геополитической и стратегической ситуации на Кавказе, распространение ядерного и других видов оружия массового поражения, борьбу с международным терроризмом, распространением наркотиков и просто облегчение России ее задачи продвижения к нормальному состоянию.
Глядя в будущее американо-российских отношений, Лилия Шевцова считает, что замыкаться на личных отношениях нельзя, а нужно использовать эти отношения для того, чтобы поднять это сотрудничество на более высокий уровень. «Реальное партнерство, - говорит она, - может основываться только на единстве принципов, на которых строится политическая система той и другой страны... У России нет выбора, как только отказаться от собственной гибридности, от собственной выборной монархии, и включиться в западное сообщество, меняя внутренние правила и принципы.
В книге девять разделов, где автор анализирует состояние внутренней и внешней политики Владимира Путина со времени вступления на президентский пост три с лишним года назад.
Шевцова попыталась определить основные вопросы, стоящие перед Россией и президентом Путиным, особенно в период предвыборной борьбы: сохранять ли статус кво? Повторять все, что Путин делал с начала своего правления, или попытаться сформировать новую повестку дня и выйти за пределы системы, за пределы режима, за пределы формулы стабильности?
Об этом шла речь в докладе автора на презентации новой книги в Фонде Карнеги в Вашингтоне. «Есть основания полагать, что Путин не уверен в своей роли стабилизатора, которая ему вполне удалась, - считает Лилия Шевцова. - Но ведь ему все же удалось упорядочить общественную ткань и выйти из постоянного революционного ельцинского цикла. Семьдесят процентов поддержки избирателей после трех лет у власти говорят сам за себя. Можно сделать вывод, что он нащупал в обществе определенную струну. То ли стремление к спокойной жизни, то ли стремление к порядку, то ли стремление к статус кво... Но что-то в этом есть».
Вторая проблема, по мнению Шевцовой, - что будет дальше. Подходя ко второму сроку, Путин, по сути дела, не предлагает России ничего нового. Но с таким рейтингом у него есть возможность сделать прорыв, обратившись через голову элиты к обществу, к народу с новым видением России.
«Несомненно, что у него есть амбиции, - продолжает автор книги. - Несомненно то, что он не хочет остаться в российской истории лишь как сноска, лишь как посредственность, которая была рождена ельцинским хаосом. Он хочет нечто большее. Сам факт, что он выведен за пределы российской системы, факт всевластия, дает ему огромную возможность, огромный потенциал. Этот потенциал может даже быть трансформационным, реформаторским. Ведь пошел же Путин, вопреки прогнозам очень многих, на экономические реформы после Ельцина. По сути дела, он восстановил какой-то, пусть хотя и умеренный, реформаторский цикл. Пошел же он на прозападный поворот после американской трагедии».
Сможет ли Путин раскрыть это реформаторское начало, которое лежит под глыбами постсоветского и советского опыта, под глыбами подозрительного отношения к свободе средств массовой информации и к демократии вообще?
«Путин стоит на перепутье, - говорит Шевцова. - Конечно, у него есть тяготение просто выиграть выборы, опираясь понемногу на всех. Немало сторонников - и коммунистов, и националистов, и либералов, и державников, и демократов - поддерживают Путина и готовы голосовать за него. Восемьдесят два процента тех, кто голосовал за Путина на предыдущих выборах, собираются голосовать за него сегодня. Следовательно, он может добиться новой легитимности. Вопрос в том, сумеет ли он, пойдет ли он на это? Ведь он может сломать шею, как сломал Горбачев, если он вдруг откажется от этой удобной стабилизационной парадигмы, в рамках которой он сейчас действует».
«Чем больше он будет колебаться, тем больше он будет упускать время перед выборами, и тем больше угроза, что он выйдет на выборы с теми же лозунгами, с той же формулой борьбы против Зюганова и получит ту же легитимность, - продолжает автор, - которая, по сути дела, будет означать, что он остается заложником кремлевских групп, заложником ельцинской семьи, заложником старых представлений о власти, заложником системы, которую он изменить не может. Для того, чтобы Путин сделал прорыв к новым реформам, продвинулся как можно дальше к Западу, пошел на гораздо более радикальные преобразования в экономике, и, наконец, освободил общество, он должен перечеркнуть все то, что делал все три с лишним года. Вопрос состоит в том, готов ли Путин пойти на политическое самоубийство».
По поводу российско-американских отношений, в частности - позиции России в войне против Ирака, Лилия Шевцова утверждает, что Ирак - это испытание для Путина в его отношении к Западу.
«Ирак показал, что Россия важна, - говорит она. - Все сконцентрировали внимание на Франции. А между тем именно тот факт, что Россия поддержала Францию, по сути дела изменил всю геополитическую ситуацию, ибо без поддержки России, постоянного члена Совета безопасности ООН, Ширак, возможно, не стал бы столь активно и энергично противостоять Америке и, возможно, воздержался бы от обсуждении второй резолюции по Ираку. В таком случае Америка, возможно, получила бы лигитимизацию своей Иракской войны. Таким образом, и Россия, и Путин, видимо, сыграли свою роль на первом этапе иракской драмы».
«Сейчас Россия тоже важна, - утверждает Шевцова. - Если Путин однозначно и четко поддержит британского премьера Тони Блэра (который сейчас является решающим игроком) в его стремлении пропустить иракскую проблему через ООН и Совет Безопасности, в таком случае Россия может стать мостом между расколовшимися западными союзниками и, возможно, ослабит подозрения Буша в отношении ООН и облегчит возвращение Америки в ООН и Совет Безопасности. Следовательно, здесь есть целое поле для международной и посреднической роли Путина и России. Другое дело, сможет ли Путин использовать эту возможность».
По мнению старшего научного сотрудника Фонда Карнеги, Путин стремится восстановить отношения и с Бушем, и с Америкой. Шевцова считает, что в этом Путин совершенно искренен. Он прекрасно сознает, что Америка является ключом к решению очень многих проблем России. А главное - что Америка является решающим фактором для интеграции России в западное сообщество. Тот факт, что советник президента Буша по национальной безопасности Кондолиза Райс побывала в Москве и что Путин заявил, что Россия не заинтересована в поражении Америки ни в военном, ни в политическом отношениях, говорит о том, что обе стороны уже пытаются нащупать точки сближения.
Многое будет зависеть от того, смогут ли Путин и Буш выйти за рамки своих личных отношений и поразмышлять о более важном, о более стратегическом видении российско-американского партнерства, считает Шевцова. Это партнерство должно базироваться на общности экономических и геополитических интересов, и есть целые сферы, где Россия и Америка могут плодотворно сотрудничать. Сюда можно отнести обеспечение безопасности Центральной Азии, нормализацию геополитической и стратегической ситуации на Кавказе, распространение ядерного и других видов оружия массового поражения, борьбу с международным терроризмом, распространением наркотиков и просто облегчение России ее задачи продвижения к нормальному состоянию.
Глядя в будущее американо-российских отношений, Лилия Шевцова считает, что замыкаться на личных отношениях нельзя, а нужно использовать эти отношения для того, чтобы поднять это сотрудничество на более высокий уровень. «Реальное партнерство, - говорит она, - может основываться только на единстве принципов, на которых строится политическая система той и другой страны... У России нет выбора, как только отказаться от собственной гибридности, от собственной выборной монархии, и включиться в западное сообщество, меняя внутренние правила и принципы.