Еще до своего официального вступления в должность президент США Барак Обама обозначил, что намерен изучить пути налаживания ирано-американских отношений. Насколько восприимчивым окажется Тегеран к такой инициативе, остается неясным, поскольку Иран (как обычно) посылает разноречивые сигналы о наличии у него стремления к нормализации отношений. О вероятности сближения между Тегераном и Вашингтоном трудно сказать что-то определенное, но одно представляется несомненным – что Москва вряд ли обрадуется улучшению ирано-американских отношений.
Российские аналитики беспокоятся, что такой поворот событий может подтолкнуть Вашингтон и Тегеран к активным совместным действиям против Москвы. Но если этого и не случится, даже частичное восстановление американо-иранских связей может привести к поддержке со стороны США идеи участия Ирана в энергетических проектах, таких как планируемый трубопровод «Набукко», призванный ослабить нынешний контроль России над поставками энергоресурсов в страны Европы.
Изменения к лучшему в ирано-американских отношениях могут также нанести урон торговым интересам России, особенно если Вашингтон решит ослабить экономические санкции в отношении Ирана. Ослабление или снятие этих санкций будет означать нарастание конкуренции для российских предприятий – не только со стороны американских корпораций, но и других международных компаний, которые ограничили свои контакты с Ираном из опасения навредить своим операциям в США. Учитывая всю сложность работы с российскими фирмами, Тегеран вполне может предпочесть сотрудничество с американскими и европейскими компаниями в самых различных областях, включая атомную энергию, топливо и вооружения. Как минимум, российским предприятиям придется предлагать более выгодные, чем сегодня, условия, чтобы получить или даже сохранить свой бизнес в Иране.
В случае же сохранения ирано-американских отношений на нынешнем уровне Москва, напротив, может вполне обоснованно надеяться на продолжение и даже расширение сотрудничества с Ираном. Одновременно с этим Россия сможет поддерживать Вашингтон в убеждении, что тому «нужна Москва» для сдерживания амбиций Тегерана.
Проблема для Москвы, однако, заключается в том, что если Вашингтон и Тегеран утвердятся в решимости наладить свои отношений, Россия мало чем сможет им в этом помешать. Если же иранская политическая элита не выработает единой позиции в вопросе улучшения отношений с «большим сатаной», Москва может кое-что предпринять в попытке помешать налаживанию ирано-американских отношений. Так, в частности, Россия может предпринять некоторые шаги по сглаживанию существующих противоречий между Кремлем и Тегераном.
В первую очередь Москва может наконец дать зеленый свет продаже Ирану зенитно-ракетного комплекса С-300, чего так давно добивается Тегеран. Последствия подобной акции, конечно же, могут иметь далеко идущие последствия. Так, например, обладая подобным вооружением, Иран станет меньше опасаться нападения со стороны Израиля на свои ядерные объекты, и, таким образом, будет более расположен к высказываниям и поступкам (например, наращивание работ над ядерной программой, угрозы в адрес Израиля, помощь группировкам «Хамас», «Хезболла», различным группировкам в Ираке и других местах), могущим в политическом плане усложнить или даже сделать невозможной для администрации Обамы идею сближения с Ираном.
Еще одной уступкой, на которую может пойти Москва, это ускорить работы по строительству Бушерской АЭС. Подобный шаг, как и продажа комплексов С-300, очень сильно встревожит Соединенные Штаты и Израиль.
Третья возможность – которая может оказаться реалистичной, только если Кремль сумеет заручиться поддержкой со стороны Китая – это предоставить Ирану полноправное членство в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Стремление Ирана к сотрудничеству с США может значительно поуменьшиться, если иранское руководство будет рассчитывать на защиту от потенциальной агрессии со стороны США и Израиля в рамках ШОС.
Парадокс состоит в том, что Москва может помешать планам по налаживанию ирано-американского диалога и путем наращивания своего сотрудничества с Вашингтоном в вопросе иранской ядерной программы. Вместо того чтобы уговаривать Совбез смягчить свои резолюции в отношении Ирана, что делал в последние месяцы Кремль, он может выступить единым фронтом с США и ЕС в плане ужесточения санкций. Делая этот шаг, Москва, возможно, сделает ставку на то, что ужесточение курса Совбеза ООН может привести к ответному ужесточению позиции Тегерана, отбив у него охоту к достижению компромисса.
Конечно, пока неясно, предпримет ли Москва какие-либо из вышеупомянутых шагов, и будут ли они на самом деле иметь влияние на состояние ирано-американских отношений. В конце концов, разногласия между Вашингтоном и Ираном сами по себе могут носить достаточно острый характер, чтобы не позволить этим странам сделать шаг навстречу друг другу и без вмешательства со стороны Москвы.
Ясно все же то, что Москва мало заинтересована в налаживании отношений между Вашингтоном и Тегераном. Таким образом, администрации Обамы не стоит рассчитывать на какую-либо существенную помощь Москвы в этом вопросе.
Марк Н. Кац, профессор теории государства и политологии Университета Джорджа Мейсона.