Об основных проблемах молодежной политики в Чечне и инициативе «Идущих вместе» в интервью нашему корреспонденту @ И.Тарасовой рассказал заместитель председателя комитета правительства Чеченской республики по делам молодежи Манцаев Абдрешид Зайнудинович.
Как Вы относитесь к идее «Идущих вместе» откомандировать российских учителей в Чечню?
Сегодня наши дети не имеют квалифицированных учителей, особенно в сельской местности, и это очень большая проблема. Дети по пять лет фактически не учились. В год в школу ходят 3-4 месяца, и это все, что возможно, а 9 месяцев в году не работала ни одна школа. При этом в самом Грозном, в Урус-Мартановском районе, в Аргуне и Гудермесе были преподаватели, а в сельской местности их почти не было. В северных районах обстановка всегда была более спокойная, и там, если туда поедут преподаватели, проблем не должно быть, как это могло бы быть в южных районах.
Что касается нашей точки зрения по поводу приезда учителей, то мы, конечно, «за» эту идею, только «за». Если это случится, их надо будет сразу определять в чеченские семьи. Сегодня в Чечне практически нет такого жилья, чтобы там можно было бы разместить учителей. Решать, в какие семьи их размещать, надо на сельском сходе, чтобы точно определить, какие семьи будут следить за ними, ухаживать и охранять. Обстановка в целом напряженная и непонятная, продолжается захват заложников, поэтому ничего другого не остается, как расселять их по семьям. Наш народ такой, что чем больше узнает своих гостей, тем больше привыкает к ним и начинает считать их членами семьи.
Многие из тех, кто уехал от войны, тоже хотят вернуться, но обстановка пока неоднозначная. Правительством были поставлены цели привлечь обратно наших русских соотечественников, и если бы были условия, то, мне кажется, они вернулись бы, это же их родина. Они бы помогли нашему народу и нашли бы там свою опору в жизни, что хорошо повлияло бы на дружбу, взаимопонимание, произошла бы консолидация российского общества. Так получилось, что значительная часть молодежи, которой сегодня 20-22 года, видит в лице России определенного противника. Они боятся уезжать в Россию, потому что здесь чеченцев преследуют. Зная это, молодежь не решается выезжать в Россию и учиться здесь, а если приедут учителя, естественно, это пойдет только на пользу. Они увидят, что если в Чечню из России едут, значит, и наоборот можно. Из республики молодежь уезжает только в том случае, если у них родственники в России, но из сельского села поступить в высшее учебное заведение в России даже нормально развитому молодому человеку из Чечни очень сложно. Они не решаются поехать куда-либо. Этот стереотип сложно преодолеть.
В России СМИ создают образ врага в лице чеченцев. Это неправильно, положительные черты народа тоже надо показывать, ведь нам вместе жить, как-никак, мы же тоже Россия, мы считаем себя гражданами России, и то, что там Дудаев или еще кто-то, благодаря Ельцину, говорили, что Чечня – это самостоятельная Ичкерия - это неправильно: вместе жили и живем.
Другими словами, Вы согласны с предложением «Идущих вместе»?
Должен сказать, что это идея не только «Идущих вместе». Это идея созрела у нас еще в 1999 г., и мы обсуждали этот вопрос, когда войска еще только входили в Чечню. Наш комитет как таковой работал уже тогда: создавали милицию, через нас проходили все кандидатуры тех, кто хотел идти туда работать, через нас были созданы военные отряды, группы спецназа. Уже тогда мы имели контакты с тем командным составом, который проводил антитеррористическую операцию, и уже тогда этот вопрос поднимался. Мы ничего конкретно не предлагали, мы думали, что так и будет: и учителей, и других специалистов будут направлять. Может быть, чтобы заинтересовать и чтобы стимул был, надо платить больше.
А платить предполагалось из каких средств? Вы были согласны, чтобы это финансировалось за счет местного бюджета?
Вначале, наверное, надо будет это делать из московского бюджета (!?), потому что там как таковой экономики сейчас нет, хозяйство разбито. Когда нефтеперерабатывающий комплекс начнет приносить прибыль в бюджет нашей республики, то, естественно, все будет за счет местного бюджета. Естественно, любой глава администрации наш или председатель правительства только «за» будут и все оплатят, но первоначально мы ждем финансирования от Москвы.
А что Вы думаете по поводу заявления министра образования, который, говоря об инициативе «Идущих вместе», сказал, что в Чечне учителей достаточно?
Филиппов говорит, наверное, то, что ему в министерство из ЧР присылают, основывается на тех данных. Я же лично знаю, что в сельских местностях нет квалифицированных кадров. Там есть только молодые преподаватели, которым самим по 20–23 года, которые там же на заочных отделениях учатся, но у них нет опыта. Здесь еще надо вот из чего исходить: преподаватели отсюда будут показывать людям, что и русские живут и работают среди них. Так получилось, что из Чечни практически все русские уехали, и то, что они будут приезжать, это только плюс, но я не могу сейчас спорить с Филипповым. Однако если реально подходить к вопросу, то нужны кадры более опытные и образованные. Словом, мы и тогда были «за», и теперь, но только не в принудительном порядке и не по разнарядке. Очень много патриотов и в России, и в Чечне осталось, которые понимают всю важность этого дела.
Скажите, а сейчас в Чечне какие существуют основные направления работы с молодежью?
Основное, над чем мы сейчас работаем, – это вопрос занятости молодежи. Самые большие проблемы связаны с рабочими местами, и на этом, прежде всего, акцентировано наше внимание. У нас были проблемы с финансированием, и у нас не получалось проводить самостоятельно подобные мероприятия. Нам помогал департамент молодежной политики РФ. Кроме того, мы проводим конкурсы, олимпиады, разные развлекательные мероприятия, семинары, в прошлом году провели съезд молодежи Чечни (это был первый съезд). Вот такими в основном вопросами мы и занимаемся.
Как Вы относитесь к идее «Идущих вместе» откомандировать российских учителей в Чечню?
Сегодня наши дети не имеют квалифицированных учителей, особенно в сельской местности, и это очень большая проблема. Дети по пять лет фактически не учились. В год в школу ходят 3-4 месяца, и это все, что возможно, а 9 месяцев в году не работала ни одна школа. При этом в самом Грозном, в Урус-Мартановском районе, в Аргуне и Гудермесе были преподаватели, а в сельской местности их почти не было. В северных районах обстановка всегда была более спокойная, и там, если туда поедут преподаватели, проблем не должно быть, как это могло бы быть в южных районах.
Что касается нашей точки зрения по поводу приезда учителей, то мы, конечно, «за» эту идею, только «за». Если это случится, их надо будет сразу определять в чеченские семьи. Сегодня в Чечне практически нет такого жилья, чтобы там можно было бы разместить учителей. Решать, в какие семьи их размещать, надо на сельском сходе, чтобы точно определить, какие семьи будут следить за ними, ухаживать и охранять. Обстановка в целом напряженная и непонятная, продолжается захват заложников, поэтому ничего другого не остается, как расселять их по семьям. Наш народ такой, что чем больше узнает своих гостей, тем больше привыкает к ним и начинает считать их членами семьи.
Многие из тех, кто уехал от войны, тоже хотят вернуться, но обстановка пока неоднозначная. Правительством были поставлены цели привлечь обратно наших русских соотечественников, и если бы были условия, то, мне кажется, они вернулись бы, это же их родина. Они бы помогли нашему народу и нашли бы там свою опору в жизни, что хорошо повлияло бы на дружбу, взаимопонимание, произошла бы консолидация российского общества. Так получилось, что значительная часть молодежи, которой сегодня 20-22 года, видит в лице России определенного противника. Они боятся уезжать в Россию, потому что здесь чеченцев преследуют. Зная это, молодежь не решается выезжать в Россию и учиться здесь, а если приедут учителя, естественно, это пойдет только на пользу. Они увидят, что если в Чечню из России едут, значит, и наоборот можно. Из республики молодежь уезжает только в том случае, если у них родственники в России, но из сельского села поступить в высшее учебное заведение в России даже нормально развитому молодому человеку из Чечни очень сложно. Они не решаются поехать куда-либо. Этот стереотип сложно преодолеть.
В России СМИ создают образ врага в лице чеченцев. Это неправильно, положительные черты народа тоже надо показывать, ведь нам вместе жить, как-никак, мы же тоже Россия, мы считаем себя гражданами России, и то, что там Дудаев или еще кто-то, благодаря Ельцину, говорили, что Чечня – это самостоятельная Ичкерия - это неправильно: вместе жили и живем.
Другими словами, Вы согласны с предложением «Идущих вместе»?
Должен сказать, что это идея не только «Идущих вместе». Это идея созрела у нас еще в 1999 г., и мы обсуждали этот вопрос, когда войска еще только входили в Чечню. Наш комитет как таковой работал уже тогда: создавали милицию, через нас проходили все кандидатуры тех, кто хотел идти туда работать, через нас были созданы военные отряды, группы спецназа. Уже тогда мы имели контакты с тем командным составом, который проводил антитеррористическую операцию, и уже тогда этот вопрос поднимался. Мы ничего конкретно не предлагали, мы думали, что так и будет: и учителей, и других специалистов будут направлять. Может быть, чтобы заинтересовать и чтобы стимул был, надо платить больше.
А платить предполагалось из каких средств? Вы были согласны, чтобы это финансировалось за счет местного бюджета?
Вначале, наверное, надо будет это делать из московского бюджета (!?), потому что там как таковой экономики сейчас нет, хозяйство разбито. Когда нефтеперерабатывающий комплекс начнет приносить прибыль в бюджет нашей республики, то, естественно, все будет за счет местного бюджета. Естественно, любой глава администрации наш или председатель правительства только «за» будут и все оплатят, но первоначально мы ждем финансирования от Москвы.
А что Вы думаете по поводу заявления министра образования, который, говоря об инициативе «Идущих вместе», сказал, что в Чечне учителей достаточно?
Филиппов говорит, наверное, то, что ему в министерство из ЧР присылают, основывается на тех данных. Я же лично знаю, что в сельских местностях нет квалифицированных кадров. Там есть только молодые преподаватели, которым самим по 20–23 года, которые там же на заочных отделениях учатся, но у них нет опыта. Здесь еще надо вот из чего исходить: преподаватели отсюда будут показывать людям, что и русские живут и работают среди них. Так получилось, что из Чечни практически все русские уехали, и то, что они будут приезжать, это только плюс, но я не могу сейчас спорить с Филипповым. Однако если реально подходить к вопросу, то нужны кадры более опытные и образованные. Словом, мы и тогда были «за», и теперь, но только не в принудительном порядке и не по разнарядке. Очень много патриотов и в России, и в Чечне осталось, которые понимают всю важность этого дела.
Скажите, а сейчас в Чечне какие существуют основные направления работы с молодежью?
Основное, над чем мы сейчас работаем, – это вопрос занятости молодежи. Самые большие проблемы связаны с рабочими местами, и на этом, прежде всего, акцентировано наше внимание. У нас были проблемы с финансированием, и у нас не получалось проводить самостоятельно подобные мероприятия. Нам помогал департамент молодежной политики РФ. Кроме того, мы проводим конкурсы, олимпиады, разные развлекательные мероприятия, семинары, в прошлом году провели съезд молодежи Чечни (это был первый съезд). Вот такими в основном вопросами мы и занимаемся.