Атипичная гегемония . Особенности национальной экономики

Особенности нашей национальной охоты никак не мог понять киногерой финн. Ну, это естественно: не надо было отделяться от России в 18-м, сейчас бы всё понимал. А вот особенности национальной экономики и живущим здесь ни за что не постигнуть до конца – ни умом, ни экстрасенсорными внутренними «приборами».

Президент пообещал: отменим пятипроцентный налог с продаж – торговцы снизят цены, как нас заверили, на те же пять процентов. После Нового года, ещё не отойдя от праздничного угара, кинулись граждане за подешевевшими продуктами. И ценники действительно повсюду изменились, но в огромном большинстве случаев – в сторону повышения. Нам стали объяснять, что торговым людям пришлось компенсировать потери от инфляции, а также роста курса евро, что в январе продают прошлогодние товары, за которые НСП уже уплачен, а вообще – предприятиям требуются средства на инвестиции. Всё несостоятельно, - сказали знающие люди.

Например, перечисление налога в бюджет происходит только после реализации товаров, а если их сейчас продают, то, простите словесный абсурд (он вызван абсурдом ситуации), значит, они ещё не реализованы, и, следовательно, налог за них не могли уже уплатить… И всё остальное – курс евро, падение доллара – тоже ни при чём. Но главное-то вот что: нам, покупателям, какое дело до проблем продавцов? В Налоговом кодексе (ст. 354) записано: "Сумма налога (НСП) включается налогоплательщиком в цену товара (работы, услуги), предъявляемую к оплате покупателю (заказчику, отправителю)". Значит, если дойти до сути дела, налог этот знаменитый, хоть и выплачивали продавцы, наложен был фактически на нас, покупателей, мы его продавцам возмещали, и его отмена должна автоматически вести к снижению цены! Те, кто не снизил цены, увели деньги у нас, а правительство с этим почему-то согласилось.

Картина получается такая: ввели налог – цены выросли, сняли налог – цены опять выросли. Дважды вмешалось государство в ценообразование, и дважды мы от этого пострадали. Обнаружилась с величайшей отчетливостью главная особенность нашей национальной экономики: она как та болячка, которую лучше не трогать, тем более – государственным хирургам: как тронули, так люди терпят бедствие.

Скажете – частный случай? Ой ли! Обратимся к опыту целых отраслей.

          Недавно прошла по каналам СМИ информация, что в городах страны заметно дорожает хлеб. Говорят, урожай в прошедшем году получился не сильно большой… И тут же зазвучали голоса нашего министра сельского хозяйства Гордеева, а также думских защитников аграрного сектора: Родина страдает, народ бедствует – селу надо срочно помогать! Государство обязано дать дотации, субсидии, льготы – короче, деньги в любом виде.

Простите, но только в прошлом году у нас была паника, что урожай второй раз подряд сильно большой, а ещё импортное зерно накопилось! Горы зерна, которого мы в телевизорах долго совсем не видели, заполонили тогда экран сверху донизу, оно оттуда аж на пол сыпалось. И, дескать, продать его крестьяне не могут или не хотят, потому что цены не покрывают расходов. Ужас охватил не только крестьян – всю страну: куда зерно девать? Родина страдает, народ бедствует – надо помогать крестьянам! Запасной полковник ФСБ Харитонов, главный, можно сказать, в то время думский аграрник и радетель крестьянства, с высокой трибуны голосом железного Феликса обвинял всех, кто не понимает и недооценивает… А тут ещё с Запада дешевая продукция прет – немедленно нужно вводить либо квоты, либо высокие пошлины на импорт, а лучше вообще шлагбаум покрепче поставить.

Представилось тогда на минуту нечто противоположное: крестьянские затраты были бы теми же, а урожай – плохим, раза в два ниже. Как было бы все прекрасно! То есть, конечно, не в примитивном обывательском смысле, а в привычном для нас, для российской национальной экономики. Никому не нужно было бы думать о сбыте зерна. Даже наоборот, наверное, пришлось бы еще прикупить его за рубежом. Цены на него не упали бы, а еще подросли бы. Тов. Харитонов гневно вещал бы с думской трибуны: вот не помогаем сельскому хозяйству, и что? Родина страдает, народ бедствует!

И надо же – такой счастливый момент настал: урожай не то чтобы совсем уж плохой, но и не очень хороший. Избыток зерна уже распродан, а экспорт всё ещё продолжается. Спохватились – начали вводить пошлины уже на экспорт, чтобы совсем без хлеба не остаться. И что? В эфире звучат привычные голоса: Родина страдает, народ бедствует! Надо помогать крестьянству!

Так что же хорошо и что плохо? Когда урожай большой или когда малый? В нашей экономике – «оба хуже».

Обращаюсь к опыту промышленности, причем самой у нас продвинутой – нефтяной. Что же тут? Оказывается – абсолютно те же самые закономерности: падают мировые цены до 9-10 у.е. за баррель – Родина страдает, народ бедствует: нефтью же живем, как шейхи, только немножко похуже. Вырастают цены аж до 30 у.е. за тот же баррель – Родина страдает, народ бедствует. Почему? Понятно: ведь если за рубежом цены на бензин растут, то обязательно надо, чтобы и у нас росли, иначе всю нефть в Европу перекачают. А если цены на бензин повышаются, то и на всю другую продукцию – тоже: принцип домино. И ещё: долларов в нашей экономике накапливается слишком много, они дешевеют, отчего народ, хранящий их под подушкой, начинает сильно нервничать и плохо спать.

Ну, разобраться бы хотя бы с сельским хозяйством: как же ему помочь? Вот в Чили к 1973 году, когда там путч случился, сельское хозяйство было в полном провале, а сейчас, говорят, процветает. Что же сделали, откуда денег взяли, чтобы в село влить? Оказывается, нигде не брали и ничего не вливали. Провели аграрную реформу, дали землю крестьянам, и выяснилось, что страна может с выгодой производить фрукты и овощи. Сейчас Чили крупнейший экспортер зимнего винограда, а ещё вина, искусственно выращенной красной рыбы… Даже их знаменитая медь отошла на второй план. И никто никакими льготами сельское хозяйство не баловал.

Серьёзные экономисты говорят, что льготы – это, прежде всего, – пособие ворам. Так же, как таможенная и прочая защита той или иной отрасли экономики – верный способ её угробить. И, правда ведь, вот наш родной и дорогой (в буквальном смысле слова) завод «Москвич». Уж сколько раз прогорал он со своими отсталыми моделями, сколько раз оказывался в долгах, как в шелках. И как только не защищали его, при угрозе полного банкротства, московские власти, как только не помогали, а результат? Всё-таки банкротство, только сильно затянутое. На других заводах, которые защитили пошлинами на иномарки, дела не намного лучше.

Слушая в очередной раз, как министр Гордеев твердит хорошо заученные слова – помощь государства, дотации, субсидии, льготы, защита отечественного производителя, вспомнил знаменитого в своё время председателя колхоза «Политотдел» Ман Гым Хвана, у которого и своя футбольная команда класса «А» была, и оркестр симфонический, и еще чего много. Журналисты его спросили: что нужно для подъема сельского хозяйства? Он ответил: «Три года не руководить!». Так вот, чуть не с начала «перестройки» у нас им почти и не руководили, всё, говорят, там развалилось. Колхозов нет, совхозов нет, странные одни названия в духе ООО или ОАО. Даже – представить себе невозможно – райкомов партии нет, таких, чтобы руководили. И вот не только зерновая – все отрасли двинулись вперед (по крайней мере, судя по отчетам министра Гордеева). Вот что значит не руководить!

Может, все наши проблемы оттого, что и там, и сям, и тут еще многовато руководим?

Но вернемся к налогу с продаж, который, как уже было сказано, скоре по сути – налог на покупки. Мэр Москвы Юрий Михайлович, страшно возмутившийся, что цены не снизились, а поступления в городской бюджет уменьшились, видимо, с горя, прислал нам через свои расчетные центры «жировки» с новыми ценами на коммунальные услуги и незаметное, ненавязчивое техническое обслуживание жилья. Обрадовались граждане: молодец мэр, хочет компенсировать нам потери от роста цен. Но всмотрелись в эти новые бумажки – оказывается, плата за жильё и все услуги тоже выросла, да заметно, примерно на треть! В других городах тоже плата за жильё и «коммуналку» дорожает. В этом, как уже ясно, и заключается реформа ЖКХ, других признаков её мы не видели. Следом обещают повысить плату за телефоны, за проезд в городском транспорте… Короче – с Новым годом, дорогие россияне, с новой волной роста цен!

Конечно, мы народ стойкий, социологи уверяют, что нет в мире более терпеливых граждан, чем мы. Сейчас тем более легко терпеть, поскольку каждый день слышим по телевидению и радио, как бурно растет наша экономика и, главное, крепнет рубль. Раз крепнет, значит, на него можно купить чего-то всё больше. Ищем – чего же? Хлеб дорожает, мясо дорожает, да ещё как! Говорят, коровы где-то ещё взбесились. Не знаем – про Россию в этом смысле ничего не слышали, но вот цены на мясо взбесились точно! А-а, понятно: на рубль теперь можно купить больше долларов! Нет, не долларов, конечно, а центов, но факт, что за доллар приходится платить меньше рублей. Очень приятно: мы знаем, что в любой экономике это ведет к удешевлению импортной продукции. Кинулись за импортной – ни черта не подешевела!

Так почему же тогда наши руководящие экономисты говорят, что у нас инфляция снижается? Больше того, ЦБ в связи со снижением инфляции снизил ставку рефинансирования на 2 процента. Может, просто потому, что Путин потребовал снизить в этом году инфляцию с 12 до 10 процентов? Сбербанк, самый шустрый из шустрых банков, немедленно снизил проценты на вклады населения. Он всегда заботится, чтобы эти проценты ни в коем случае не позволили перекрыть инфляцию. Во всем мире деньги в банки кладут, чтобы они не теряли в весе, если происходит инфляция, а ещё и прирастали. Мы кладем, чтобы они дешевели, заведомо об этом зная. То есть, если инфляция, скажем, 12 процентов, банк нам выплачивает не более десяти, и мы кладем деньги в банк, чтобы, лежа там, а вернее, работая на банк (им же новые офисы надо строить, зарплату себе повышать), эти деньги теряли в год не меньше двух процентов. Это уж совершенно уникальная особенность нашей всё ещё советской экономики: не дай Бог, люди разбогатеют от вкладов, и, хуже того, станут рантье! Раньше таких тунеядцами называли. Теперь не называют, слово это, наверное, позабыли, но дело живет!

Тут проявляется всё та же закономерность: слабеет рубль – Родина страдает, народ бедствует – это же инфляция, подорожание всего и вся; крепнет рубль – опять же Родина страдает, народ бедствует. Особенно оттого, что в который раз сбережения людей медленно, но верно (а может случиться, и быстро, как при дефолте) исчезают. Это происходит с теми, кто хранит деньги в банках, закопанных в огороде, или в таких банках, как главный собиратель народных денег Сбербанк. Безразлично – в рублях хранятся или в долларах. В этом банке, можно сказать, гегемон – государство. Вот это уж самая-самая важная особенность нашей национальной экономики – сохранение в ней, а в последнее время – и усиление гегемонии государства. Причем это, можно сказать, атипичная гегемония, ещё во многом сохраняющая черты советских времен. Государство у нас, может, и «ночной сторож», как его называли классики, только такой, который своей колотушкой не воров пугает, воры его уже совсем не боятся, а всё время стучит по головам граждан.

Александр Волков