Почему расходятся дороги крупного и среднего бизнеса?

Пока Михаил Ходорковский призывает «открыть двери для новых поколений», остающиеся на свободе коллеги по РСПП все больше размежевываются с владельцами молодых неолигархических видов бизнеса. Представляющие интересы последних ОПОРА и «Деловая Россия» на минувшей неделе фактически поставили крест на идее трехстороннего объединения с РСПП, идея которого возникла пару месяцев назад с подачи главы «Интерроса» Владимира Потанина.

Предпринимательские союзы не сошлись во взглядах на налоговую реформу, отмечает «Компания» . Сопредседатель «Деловой России» Борис Титов считает даже, что реформа в ее нынешнем варианте даст крупному бизнесу еще больше возможностей для давления на средний и мелкий. Косвенно предположение Титова подтверждает история с НДС-счетами. Бюро РСПП отнеслось к этой правительственной затее достаточно спокойно. И это в общем-то неудивительно, поскольку у любой крупной отечественной компании (чьи владельцы или руководители заседают в упомянутой организации) обязательно имеется кэптивный или дружественный банк, которому приток средств, резервируемых под уплату НДС, пойдет только на пользу. Даром что «мелочь» соответствующий налог убьет.

К счастью для клиентов «Деловой России» и ОПОРА, проект с введением НДС-счетов так и не был осуществлен. Зато возникла коллизия с единым социальным налогом (ЕСН). В снижении этого налога заинтересовано все предпринимательское сообщество. И правительство вроде бы согласно установить ЕСН на уровне 26% от фонда оплаты труда вместо прежних 35%. Правда, по подсчетам Минфина, в таком случае почти на 30% сократятся отчисления в Пенсионный фонд России (ПФР), который рискует в 2005 году недосчитаться 160 млрд. руб.

А ведь в свете пенсионной реформы ПФР обязан не только выплачивать деньги пенсионерам, но и пополнять накопительные счета граждан, родившихся после 1953 года. В стратегическом плане для стран с незначительным приростом населения накопительная пенсионная система (когда каждый дееспособный гражданин самостоятельно зарабатывает себе на старость) гораздо менее обременительна, чем солидарная (пенсионеры живут за счет работающих). Не случайно Standard & Poor’s рекомендует скорее осуществить пенсионную реформу даже сравнительно благополучным Германии, Франции и Японии.

Однако в нашей стране пик рождаемости пришелся на 1940 – 1950-е годы. И именно послевоенное поколение сейчас выходит на пенсию, увеличивая нагрузку на ПФР. Неудивительно, что Минфин, пытаясь защитить пенсионные авуары от окончательного оскудения, решил откорректировать параметры реформы и предложил вывести из накопительной системы граждан, рожденных до 1967 года. Тех, кому еще не исполнилось 37 лет, тоже не облагодетельствовали. Изначально предполагалось, что к 2006-му на накопительные счета будет перечисляться 6% от их заработной платы. Теперь все переносится на 2008-й. Стало быть, накопительная часть у ныне самой активной части населения будет расти гораздо медленнее.

Министр здравоохранения и социального развития Михаил Зурабов утверждает, что граждане смогут добровольно перечислять 4% от заработной платы на формирование пенсии в управляющие компании, негосударственные пенсионные фонды (НПФ) либо на накопительные счета в ПФР. При этом, по словам Зурабова, соответствующие средства будут освобождаться от подоходного налога. Тем не менее корректировки Минфина уже позволили участникам молодой отечественной пенсионной индустрии говорить о крахе реформы.

Озаботились и олигархи, живо обсуждавшие соответствующий вопрос на недавней встрече с премьер-министром Михаилом Фрадковым. Владельцы «Норильского Никеля», НЛМК, СУАЛа, «Русала» и т.п. являются крупнейшими отечественными работодателями. Причем на упомянутых предприятиях в основной массе трудится отнюдь не молодежь. Во всяком случае, среди тех, кто получает зарплату у Владимира Потанина, Виктора Вексельберга, Владимира Лисина, Олега Дерипаски и проч., гораздо больше родившихся до 1967 года.

Действовавший ранее формат пенсионной реформы позволял олигархам с помощью дружественных управляющих компаний и НПФ абсорбировать пенсионные накопления своих сотрудников и использовать привлеченные таким образом длинные деньги для финансирования собственных проектов. Более того, с помощью собственного НПФ крупная корпорация могла сократить налоговую нагрузку, поскольку отчисления, которые работодатель добровольно осуществляет в пользу своих работников, не облагаются подоходным налогом и ЕСН.

У мелких и средних компаний такой лазейки нет. Зато большинство подобных предприятий занято в отраслях с высоким уровнем добавленной стоимости. Рентабельность там не столь высока, как в сырьевых секторах. А работники требуются не менее квалифицированные. Поэтому для владельцев соответствующих бизнесов размеры фонда заработной платы и «сопутствующего» ему ЕСН приобретают критическое значение.

Другое дело, что с помощью пенсионной реформы новые неолигархические виды бизнеса в идеале могли бы привлечь деньги на дальнейшее развитие, разместив свои акции на бирже. По крайней мере, частные компании, управляющие пенсионными накоплениями, очень рассчитывают на появление «несырьевых» эмитентов.

Получается замкнутый круг. Высокие налоги вынуждают потенциальных претендентов на размещение акций на бирже и превращение своей фирмы в информационно открытую компанию отсиживаться «в тени». Снижение ЕСН, возможно, изменило бы ситуацию. Но в жертву налоговой реформе приносится пенсионная, а стало быть, и весь российский фондовый рынок, развитие которого в значительной степени зависит от прихода длинных пенсионных денег.

В конечном счете решение остается за правительством. Но, смеем предположить, что в свете провозглашенной Владимиром Путиным борьбы с бедностью у олигархов гораздо больше шансов добиться своего. Сохранив или незначительно изменив нынешнюю ставку ЕСН, правительство Фрадкова сможет смелее смотреть в глаза озаботившемуся социальными проблемами президенту. Да и пенсионная реформа, за которую Путина на днях агитировали участники экономического форума «Либеральная программа для нового века: глобальный взгляд», продолжится.

Даром что мелкий и средний бизнес частично так и останется «в тени» либо постепенно окажется в орбите крупных отечественных ФПГ, так и не дойдя до биржи. Особой трагедии в этом, конечно, нет. Но, как показывает семилетний опыт казахской пенсионной реформы, при небольшом количестве национальных публичных компаний НПФ на каком-то этапе начинают показывать отрицательную доходность. Вкладываться им некуда.