Киото с человеческим лицом

В каждом городе есть так называемые meeting point – места для встреч. В Японии люди предпочитают встречаться у какого-нибудь «памятного» места - то есть там, где стоит памятник. Не монументальная имперская, а скромная уличная скульптура – старая знакомая любого горожанина, почти живое существо. У каждого города есть свои уличные памятники: Пушкину и Гончаровой на Старом Арбате в Москве, фонарщику, Остапу Бендеру и городовому – в Петербурге, фигуры пожарных – в Нью-Йорке. А кому ставят памятники на улицах японцы?

Никак не могу привыкнуть к памятникам на площадях. Каждый раз эти монументальные статуи ошеломляют меня своим величием и наполняют благоговейным страхом. Недаром прототипами памятников были курганы, пирамиды и гробницы – в горделивой осанке всадников на коне, в указующих перстах вождей, в торжественных и печальных фигурах пиитов – во всем этом чувствуется что-то замогильное, неживое.

Но есть и другие памятники. Их можно найти в тенистых сквериках, во дворах или же просто натолкнуться на них на улице. Так называемая уличная скульптура – жанр, по сравнению с пирамидами, очень и очень молодой, впервые появившийся в начале прошлого столетия в Западной Европе. Чаще всего героями городской скульптуры становятся литературные персонажи, люди искусства и просто люди, с любовью делающие свое дело – трубочисты и пожарные .За последние несколько десятков лет этот скульптурный жанр прочно вошел в повседневную жизнь всех крупных мегаполисов и просто больших городов, пишет японский журнал - Japon.

Уличные памятники обычно невелики по размеру. Их замечаешь не сразу, а заметив, не испытываешь страха. Но и восхищения обычно тоже не испытываешь - скорее интерес: «По какой такой причине этому-неизвестно-кому поставили здесь памятник?»

Киото, река Камо

Через реку Камо проложено немало мостов. Река эта течет с севера на юг и, если смотреть на карту Киото, пересекает весь город по вертикали. Соответственно все «горизонтальные» улицы, соединяющие восточный и западный концы Старой Столицы, проходя над Камогавой, становятся на пару сотен метров мостами.

Мост третьего проспекта (Сандзё-о-хаси) и мост четвертого проспекта (Сидзё-о-хаси) – самые людные. Они расположены в центральной части города, неподалеку от улиц Киямати и Каварамати с их торговыми центрами, кинотеатрами, ресторанами и ночными барами. Молодые японцы часто назначают друг другу встречу на этих мостах. Самым излюбленным местом встречи являются памятники. Два памятника у моста Сандзё-о-хаси, и один – на входе в Гион, прямо напротив Сидзё-о-хаси.

Ядзи-сан и Кита-сан

У этого небольшого памятника на западном берегу реки Камогава по вечерам собираются завсегдатаи ночных баров и прочих увеселительных заведений, расположенных на улице Киямати. Большинство из тех, кто приходит изо дня в день к памятнику, понятия не имеют о том, кем и кому он был поставлен.

Двое озирающихся по сторонам странников – известные литературные персонажи средневековья. Ядзиробэй (Ядзи-сан) и Китахати (Кита-сан) – герои новеллы Иккю Дзюпенся «Пешком по Токайдо», написанной в начале девятнадцатого столетия. Это произведение, написанное в жанре «коккебон» (литературный фарс), можно по праву назвать первым путеводителем по Японии. Токайдо – «Путь Восточного Моря» - был одним из важнейших трактов в средневековой Японии, соединявший Эдо (нынешний Токио) и Киото. Для того чтобы увидеть Старую Столицу, Ядзи-сан и Кита-сан должны были пройти ни много ни мало 496 километров. Этот же путь в 1832 году проделал японский художник Андо Хиросигэ, в результате чего на свет появилась серия пейзажных гравюр «53 станции Токайдо», сделавшая молодого живописца знаменитым. Место для памятника выбрано неслучайно. Считается, что тракт Токайдо заканчивался именно на мосту третьего проспекта.

Проект памятника был разработан архитектором Ёсихиса Кояма.

Догэдза

На восточном берегу реки Камогава, там где Третий проспект пересекается с улицей Кавабата-дори, находится одно из самых известных мест для встречи - «догэдза-маэ». В буквальном переводе на русский – «рядом с коленопреклоненным». Это довольно странное название становится понятным, стоит только взглянуть на скульптуру, вокруг которой топчутся ожидающие своих знакомцев молодые японцы и японки. На постаменте - коленопреклоненная мужская фигура. Судя по двум мечам, лежащим у ног статуи, этот мужчина самурай. Но почему ему поставили памятник именно здесь? Почти никто из ожидающих не смог дать ответа на этот вопрос.

Сбоку на постаменте написано: «Такаяма Хикокуро». Такаяма Хикокуро – человек-легенда. Он был не только самураем, политическим деятелем-монархистом, но и поэтом. Такаяма родился в 1747 году, а в 1793 покончил жизнь самоубийством, вспоров себе живот. Легенда гласит, что в 1784 году, подъезжая со стороны Эдо к мосту Сандзё-о-хаси, Такаяма увидел остатки императорского дворца, сгоревшего за несколько лет до этого. Его спутники рассказали ему, что дворец до сих пор не отстроен заново, и поэтому император вынужден жить в неподобающем для себя жилище. Услышав об этом, Такаяма опустился на колени и низко поклонился в сторону бывшего императорского дворца. Этим поступком он хотел выразить одновременно и свое негодование по отношению к Сёгунату (военному правительству средневековой Японии), и уважение к отстраненному от правления страной императору.

Памятник установлен на том самом месте, в котором, по преданию, Такаяма преклонил колени пред сгоревшим императорским жилищем.

Четвёртый проспект

Есть на реке Камо еще один памятник. Памятник женщине. Но не гейше, как можно было бы подумать, а актрисе. И даже более того – основательнице театрального жанра. Памятник этот стоит на левом берегу реки Камогава, на входе в Гион – знаменитый район чайных домиков и гейш. Среди прочих развлечений в этом районе находится киотоский театр Кабуки «Минами-дза» – прямо через оживленный перекресток, наискосок от памятника. И это не простое совпадение.

Женщина, которую увековечил в бронзе киотоский скульптор Масаёси Ямадзаки, является основоположницей театра Кабуки. Если верить легенде, то Идзумо-но-Окуни, предположительно дочь храмового кузнеца, родилась в провинции Идзумо во второй половине 16-го века. Так как глава семьи служил при буддистском храме – все его домочадцы тоже считались храмовыми служками. В те времена в Японии существовал обычай посылать монахов и храмовых девушек «мико» в Киото – собирать пожертвования на нужды храма. Идзумо-но-Окуни была очень хороша собой и обладала прекрасным голосом. Поэтому ей поручили исполнять священный танец-молитву (нэмбуцу-одори) и таким образом собирать деньги.

Выступления талантливой девушки пользовались успехом. Посмотреть на нее приходило все больше и больше людей. В конце концов она решила не возвращаться в храм и посвятить себя актерскому мастерству.

Через несколько лет Идзумо-но-Окуни основала свой театр. Для выступлений она выбрала то место, где обычно собирались бродяги, неимущая молодежь и тому подобные «деклассированные» элементы – на японском языке того времени «кабукимоно» (приблизительный перевод: «парни с уклоном»). Постепенно танцевальные представления Идзумо-но-Окуни получили название «Кабуки». Так – гласит легенда – возник новый театральный жанр.

Во время своих представлений Идзумо-но-Окуни часто выходила на сцену в мужском костюме с двумя самурайскими мечами у пояса. Скульптор решил запечатлеть ее в один из таких «рабочих» моментов.

Образцы монументальной скульптуры – мемориальные памятники – обычно являются средством пропаганды правящего строя, в то время как уличные памятники призваны напоминать нам об универсальных человеческих ценностях. Наверное, поэтому чаще всего героями городской скульптуры становятся литературные персонажи, люди искусства и просто люди, с любовью делающие свое дело – актеры, трубочисты и пожарники. Это золотое правило срабатывает даже в Японии.

Лена Тян

Фото автора