Это день- поБЕДЫ?

Чуть меньше месяца осталось до главного праздника года, который по замыслу наших отцов, веками обязан был соединять пространство и народы. Но ныне ему придан столь нелепый статус, что День Победы стал эдаким Рубиконом, через который одни перешагнут, а другие нет. И в зависимости от этого шага одни станут - нашими, а других придется называть по-другому.

Почему мы с таким остервенением всматриваемся в эту святую дату? В чём повинны те, кто в этот день не будет с нами? В том, что видят в нём начало оккупации или тоскуют по потерянным островам? Почему мы переносим свою память и боль в политическое пространство, где каждый шаг выполняет не сердце, но расчет?

Вы не приедете, прибалты?

Да Бог вам в помощь. Мы поминаем своих сыновей, а не пьём за империю, которая вас поглотила. В нашем доме горят свечи и на скромных столах между аллюминевыми кружками с водкой, ломтиками черного хлеба и луковицами стоят в картонных рамках фотографии ребят. Которые уже стали прадедами, хотя никогда не видели своих внуков.

Да, они умирали с криком «За Сталина!», только вот портрет этого человека, которого вы ненавидите, висел над их кроватками, и они, почему-то были уверены, что это почти что географическая карта его страны. На нашей земле вообще принято любить свою Родину, независимо от того, кому она на данный момент принадлежит. Подумайте, братья прибалты, что было бы со страной, если б каждый раз, когда в Кремль забирался дурак, мы бы открывали ворота врагу?

Вам больно сесть за этот стол? И нам невмоготу. Мы ж даже их не хоронили… А просто, вместо них вернулась в дом казенная бумага, где значилось, мол, ваш отец (иль брат), согласно воинской присяге.…

Всё.

Какой тут стол. Тут стон. Тут боль – вам непонятно? Вам – это те, которые не приехали. И те, которые пригласили так, что будто опять провели на своих картах линию фронта.

А если просто покаяться. За всё. За Прагу, Будапешт, за взятый дворец в Кабуле и за миллион положенных афганцев. Ведь прах их, так же как и прах наших отцов, развеянный от Волги и до Рейна, только там, в горах, где блок-посты по-прежнему стоят… С именами русскими на камнях.

Русский – это образ. Не кровяной оттенок в нем – душевный. Поскольку если этнос заложить в него, не цивилизацию, а кровь – то крови век еще по камням и лесам пролиться.

За вас, прибалты, тоже выпьем мы сто грамм. За то, что силком в свой дом ввели. Только этот занавес железный нам тоже корни порубил. И хоть на нашем поминанье, у кружек наших нет тех фотографий, по коим вы сегодня слезы льете – но быть может, вот этот лейтенант погиб на Висле, спасая кого-то из прибалтов.

За рабов – не умирают. А за товарища – положено. Не по уставу. По совести.

А может кто-то подо Ржевом, из ваших, закрыл собою паренька? Из наших. И где-нибудь, в Тбилиси иль во Львове живет, седея, Гедиминас - не прибалт. А украинец, грузин иль даже русский. По крови в этом случае, по крови. Которую и спас прибалт. Не думаю, что кто-то сейчас у вас осудит паренька, погибшего за русского солдата.

Вот за что мы пьем. Ваш выбор приезжать или скорбить отдельно. Нас никакая скорбь не оскорбит.

И нам, запомните, ни капли не обидно, что Ющенко не посетит Москву. И у него столов таких миллион стоят по хатам, подкрашенным к священной дате. Но нам обидно, что этот день политики вдруг превратили в торг, зовут больших гостей. Но память ведь внутри, а не снаружи. Она ведь боль.

А делиться мы начали еще тогда. В том мае. Когда в отличье от Европы постановили, что День Победы настал 9-го, а не 8-го, когда и был подписан акт о капитуляции. Но в тот миг куранты Спасской башни уж пробили начало девятого майского дня…. Так и стали отмечать: они пораньше, ну а наши все день позже.

Потом рухнула страна, которая фашизм и победила, и в день Победы к Большому ветераны стали пробираться сквозь границы. Потом на этих самых границах раздались выстрелы. И на сборах стали строиться не повзводно, не по армиям и по фронтам, а по национальностям.

Теперь к могиле Неизвестного солдата ветераны подходят осторожно. Как русскому тут подойти, коль кости там чеченского солдата? А как армянам возложить венки, коль азербайджанец там, под Вечным огнём? Пусть даже – Неизвестный.

…С 16 апреля комендатура Московского Кремля возобновляет развод пеших и конных караулов. Это делается с целью «обогатить российские государственные церемонии и возродить забытые традиции». Понятно, что в царской России никаких разводов в Кремле не было, речь идет, видимо, о традициях девяностых годов, когда указом Бориса Ельцина был создан президентский полк. Основной критерий отбора в эту элитную часть – славянская внешность. Других просят не беспокоиться.

Хорошая разводка.

Акрам Муртазаев, Москва.
лауреат премии «Золотое перо»,
специально для «Евразийского Дома»