Инженеры смерти

Обильные комментарии по поводу 60-летия окончания Второй мировой войны в Европе вновь привлекли внимание к аспекту, не перестающему вызывать острые споры в странах бывшего Советского Союза и на Западе. Речь идет о сравнении двух диктаторов - Гитлера и Сталина, противостоявших друг другу на европейском театре военных действий. Кто из них был страшнее? Что их сближало (известно, что оба с большим почтением следили за деяниями друг друга) и что отличало? Вопросов много. Их подробно разобрал в недавней книге «Диктаторы: гитлеровская Германия и сталинская Россия» Ричард Овери [Richard Overy, “Hitler’s Germany and Stalin’s Russia”].

Автор, профессор современной истории лондонского Кингс-колледжа, снискал заслуженный авторитет глубоким анализом жизни «третьего рейха» и сталинского СССР. Он автор серии книг на эти темы. Из них особый интерес вызвала «Россия в войне», вышедшая в 15 странах и включенная в университетские курсы; бестселлер «Битва» - увлекательная хроника битвы за Берлин в 1945 году, «Допросы: элита нацистов в руках союзников» - уникальное исследование, освещающее период между концом войны и Нюрнбергским процессом. В последней по времени, но не по значению книге «Диктаторы» дается сравнительное описание двух режимов, гитлеровского и сталинского.

Следует сказать, что еще недавно такое сравнение представлялось кощунственным. Советские деятели возмущались самой постановкой вопроса. Им вторили прогрессивные фигуры на Западе, призывавшие не забывать, что Сталин был союзником Англии и Америки в войне с Гитлером, а, следовательно, к нему нельзя подходить с теми же мерками. В результате до недавнего времени первой и единственной работой по сравнительному анализу «третьего рейха» и сталинской России был труд Ханны Арендт «Происхождение тоталитаризма», вышедший свыше 50 лет назад.

Трудность усугублялась еще и тем, что если о гитлеровской Германии написаны библиотеки, где освещались все аспекты «третьего рейха», то западным специалистам по советской истории, лишенным доступа к архивам, приходилось мучительно сомневаться, кому больше верить - сведениям эмигрантов или статьям в Большой советской энциклопедии.

Первым прорывом стала книга другого британского историка, Алана Буллока, «Гитлер и Сталин: параллельные жизни», опубликованная 15 лет назад. В ней автор отмечал: «Пролетая над Восточной Германией, я неизменно поражался парадоксальному итогу Второй мировой войны, когда гитлеровский замысел нацистской империи в Восточной Европе сменила в том же регионе реальность советской империи». Буллок усматривал в этом уникальность гитлеризма и сталинизма.

Овери приходит к иному выводу: оба «изма» имеют свою логику и не являются исключениями. В предисловии он пишет: «Сопоставлять оба режима с точки зрения их преступности и выяснять, кто был более кровожадным, - занятие пустопорожнее». Куда важней выяснить, почему они пользовались такой популярностью.

Отвечая на этот вопрос, Овери указывает: «Диктатуру нельзя воспринимать как систему, основанную на одном угнетении. Сталин и Гитлер с помощью массовой пропаганды и изоляции от источников информации уверили своих граждан в превосходстве над другими: народам обеих стран выпала великая миссия – создание нового человека. Как сообщал Сталину в 1940 году глава гитлеровского МИДа Риббентроп, «Россией и Германией в равной степени движет желание установления Нового порядка взамен прогнившей демократии плутократов».

Этой цели, однако, мешали враги. Оба режима посвящали борьбе с ними все силы и средства. Но автор усматривает разницу между режимами. Если нацисты пришли к власти почти электоральным путем и пользовались поддержкой подавляющего большинства этнических немцев, то советская ситуация была сложнее. На единственных свободных выборах в России в 1917 году большевики получили менее четверти голосов. Захватив власть, они укрепляли ее безостановочной войной с собственным населением, уничтожая целые классы, слои и прослойки.

Как указывает Овери, в гитлеровских концлагерях насчитывалось незначительное количество немцев (в Бухенвальде, например, они составляли менее 11%). А в сталинском ГУЛАГе в 1939-м году 77% заключенных были русские и украинцы. В таких обстоятельствах неудивительно, что в 1941 году миллионы советских граждан увидели в немцах освободителей, сотрудничали с ними и сотнями тысяч вступали в гитлеровские формирования, чтобы сражаться против Сталина.

Другое различие, на которое обращает внимание автор книги «Диктаторы», заключается в международном резонансе. У Гитлера были последователи за границей, но их число не идет в сравнение с легионами зарубежных коммунистов и попутчиков, которые превозносили Сталина при его жизни и даже после разоблачения его преступлений. Возможно, это объясняет, почему сегодня свастика вызывает дружное отвращение, а серп и молот у многих пробуждает чувства, окрашенные ностальгией.

Режимы, сплачивающие общества за счет демонизации и истребления чуждых элементов, завоевывают огромную популярность, - предупреждает британский историк. Для этого не нужно вызывать образы Гитлера и Сталина. Достаточно вспомнить Ирак при Саддаме или взглянуть на Северную Корею при Ким Чен Ире. Люди создают диктаторов, поэтому книга Ричарда Овери, справедливо говорится в рецензии в газете «Вашингтон пост», устремлена в будущее не меньше, чем в прошлое.

Марк Белл
«VOA»