Геополитический мост

Когда речь идет о строительстве моста между Таджикистаном и Афганистаном через реку Пяндж, можно услышать, что Советский Союз не строил этот мост из-за опасений объединения двух таджиков берегов. Не секрет, что политика Советов в регионе была антитаджикской. Этому свидетельствует и, так называемая, история разделения Центральной Азии на зоны влияний Британии и царской, а позже и большевистской России. В результате такого разделения почти 30 млн. таджиков, населявших ранее одну страну, оказались жителями трех разных государств — Таджикистана, Афганистана и Узбекистана. И из них только 5 млн. сегодня живут, непосредственно, в Таджикистане. Правда заключается в том, что СССР и не собирался строить этот мост, так как не нуждался в нем. Мост Термез-Хайратон для СССР выполнял все необходимые функции.

По существу, мост над Пянджем нужен Афганистану, у которого, практически, отсутствуют экономические механизмы взаимодействия с соседями, и Таджикистану, которому нужны выходы к портам Индийского океана. Таким образом, здесь есть три заинтересованные стороны — Афганистан, Таджикистан и США. Какие же цели преследует каждая из них?

Афганский взгляд

В первую очередь, использование моста Нижний Пяндж-Бандари Шерхон позволит использовать земли севера страны для выращивания сельскохозяйственных культур, вместо опиума, и таким путем достичь снижения производства и торговли наркотиками. Так, во всяком случае, заявляют руководители проекта. Однако, на это нужна вода и крестьянские руки. Реки — Кукча, Хонобод, Шиво, Сиёх, Сеоб, Суф и т.д., истекающие в Афганистан из Амударьи, далеко не в силе оросить бескрайные степи под Хиндукушом. И большинство населения давно забыло, как выращивать хлопок, пшеницу и другие культуры. Крестьянин в Афганистане уже два десятка лет занимается только производством наркотиков. При появлении «пояса безопасности» вокруг страны, стараниями России и центрально-азиатских стран СНГ северные и более стабильные, чем южные провинции Афганистана могут вернуться к производству того же самого хлопка, а для этого понадобится больше воды. Напомню, что Афганистан еще не успел предъявить претензии на свою долю амударьинской воды. Договоренности об использовании ресурсов Амударьи заключенный между СССР и Афганистаном пока в силе, но с появлением нормальной государственности в стране этот договор требует пересмотра.

Душанбе уже предложил построить на Пяндже 14 ГЭС. А Кабул с ответом пока не спешит. Предложение президента Таджикистана Эмомали Рахмонова о строительстве Дажтиджумского консорциума не получил ожидаемого резонанса в Кабуле. Сегодня официальный Кабул ждет от мирового сообщества денег ($210 млн.), чтобы приобрести электроэнергию у соседних государств. Нельзя сказать, что такой подход к проблеме электрификации Афганистана нравится афганскому правительству. Есть и другие соображения и опасения Кабула.
Как никак, а хозяевами амударьинской воды, в таком случае, станут населенные по обоим берегам таджики. Водные проблемы в Центральной Азии уже дают о себе знать. Аральское море почти погибло. Узбекистан и Туркменистан в последние годы сталкиваются с безводием. Подключение Афганистана к водопользованию Амударьи автоматически изменит общую ситуацию и не в пользу Узбекистана и Туркменистана. Геополитически на первый план выдут Афганистан, Таджикистан, и конечно, США.

Однако есть и другая сторона медали. Захотят ли пуштуны — нынешние правители Афганистана и ставленники США такого геополитического подъема таджиков?

Таджикский взгляд

Политический эксперт Джовид Джавод считает, что траты в $30 млн. американцам очень многого не дадут, тем более тогда, когда Таджикистан буквально сидит «на крючке» у России. «В Таджикистане российская военная база, чуть ли не полтора миллиона работоспособного населения страны работают в России. Россия, в буквальном смысле слова, содержит каждую таджикскую семью, — говорит Джавод. — При всем этом, уход российских пограничных войск с южных рубежей СНГ больше настраивает таджикские власти к проамериканизму, нежели суверенитету Таджикистана. Открыть границы с такой взрывоопасной страной как Афганистан, во-первых — рискованно, во-вторых, никогда бы не получилось без санкций США. И нельзя представить, что США как когда-то СССР, покинут Афганистан. Что тогда станет с Таджикистаном? Придет ли Россия при необходимости на помощь?».

По мнению Джавода, нет смысла возлагать так много надежд или, наоборот, опасений на мост через Пяндж.

По мнению же политического эксперта Умида Марзбана, таджикские власти больше всего надеются на таджикское население Афганистана. «Именно переговоры с лидерами таджиков в Афганистане, в случае ухудшения ситуации, даст шанс таджикскому правительству с небольшими усилиями сохранить покой в Таджикистане» — говорит Марзбан.

Эксперты считают, что мост между Таджикистаном и Афганистаном, скорее всего, может послужить коммерческим связям обеих стран с государствами СНГ, Ираном, Пакистаном, Индией и странами Персидского залива. И не исключено, что это будет и препятствием и продвижению наркотрафика и торговле людьми. «Таджикистану нужен спокойный и стабильный Афганистан, — говорит Джаводи Джовод. — Окруженный и разделенный горами Таджикистан нуждается в железнодорожных путях.

Президент страны Рахмонов выразил надежду на строительство железной дороги Курган-тюбе-Кундуз. Конечно, эта дорога не имеет такого же значения как та, которая проходит через Узбекистан. Душанбе ищет пути транспортировки газа из Туркменистана. А это возможно только через стабильный афганский север. Присутствие узбекского газа в Таджикистане, в свою очередь, напрямую зависит от политических настроений Ташкента».

Американский взгляд

Символичные капсулы с посланиями будущим поколениям под мостом Нижний Пяндж-Бандари Шерхон были возложены президентом Таджикистана Рахмоновым, главой Афганистана — Хамидом Карзаем и послами США в этих странах Ричардом Хоугдендом и Зулмаем Халилзадом.

Эксперты в Афганистане не считают, что целью США строить мост между двумя берегами Пянджа является объединением таджиков. «Это геополитический мост. США потеряли всякие надежды на Узбекистан, который уже указал им на дверь. Закрыты все пути и в Туркменистан, — говорит Умид Марзбан, — В данное время Таджикистан является единственным окном США в Среднюю Азию».

Есть и другие факторы. Пуштунизированная политика США в Афганистане, распределение основных финансовых средств мирового сообщества южным районам и особая симпатия северных провинций этой страны к России и антиамерикански настроенным режимам Центральной Азии также создают препятствия для США в защите своих интересов в регионе.