Итоги 2005 года

На впервые собравшемся после выборов в парламент Чеченской Республики заседании дискуссионного клуба, традиционного проходящего в редакции газеты «Чеченское общество», представители гражданского общества и политических партий республики обсуждали политические итоги 2005 года для Чечни.

Тимур Алиев, редактор газеты «Чеченское общество»:

"Сегодняшним заседанием нашего дискуссионного клуба мы хотим как бы подвести черту под теми встречами, что проводили в преддверии выборов в парламент Чечни в ноябре 2005 года. Тогда мы говорили о том, нужен ли нам парламент, какой он должен быть, если нужен, и чем он обязан заниматься в будущем. Сегодня, конечно, рано судить об итогах выборов в парламент — депутаты еще никак по большему счету не успели проявить себя. Но некоторые тенденции уже наметились. О них и хотелось бы поговорить. Кроме того, имеет смысл подвести итоги ушедшего года в целом.

Для «затравки» хочу озвучить некоторые итоги года, важные, на мой взгляд, для нашей республики. Один из них — это отказ от возможности мирных переговоров с представителями сепаратистов. То есть, гибель Масхадова, допустим, сделала невозможным для официальной Москвы какой-либо мирный компромисс с представителями Ичкерии. Масхадов, как представитель политической силы, был устранен, с Басаевым же, по версии Москвы, переговоры невозможны, поскольку он террорист. Схема простая и иной трактовке не поддающаяся.

Другой важный итог года — выборы в парламент Чеченской Республики. На мой взгляд, оба эти итога должны были, по версии Москвы, завершить процесс так называемой «чеченизации» — то есть переложить все противоречия в Чечне на самих чеченцев".

Эдильбек Хасмагомадов, редактор журнала «Вестник ЛАМ», член политсовета регионального отделения партии «Яблоко» в ЧР:

«То есть с федерального уровня опустить их на республиканский».

Тимур Алиев:

"Но, как показал этот год, у этого процесса оказался побочный эффект. Рамзан Кадыров, став символом этой «чеченизации», в то же время достаточно вынужденно (ему были как бы предоставлены условия), стал системным сепаратистом. Этот термин ввел российский политолог Сергей Маркедонов, который различает сепаратизм внесистемный и системный. Первого придерживаются боевики — они стоят за отделение Чечни от России, они хотят оказаться вне государственной российской системы.

Системный же сепаратизм существует в пределах российской государственности. По версии Маркедонова, именно его придерживается Рамзан Кадыров. Это означает, что он становится самостоятельным лидером в республике, в то же время совершая нужные ему шаги, не придерживаясь общегосударственной линии. Естественно, что Кремлю подобная самостоятельность не нужна".

Эдильбек Хасмагомадов:

"С Рамзаном Кадыровым, на мой взгляд, происходит интересная вещь. Он начинает постепенно трансформироваться в политика, каким был его отец. У отца и сына совершенно разный жизненный путь, жизненный опыт. И Рамзан, который начинал как чистый силовик, за последние полтора-два года начинает трансформироваться в политика, причем, националистического по духу. Те льготы, которые ему создал федеральный центр, привели к этому и с другой стороны дали ему возможность трансформироваться в политика единственного. Поскольку же в республике ему нет реальных оппонентов, которые могли бы претендовать на его место, то он, являясь полновластным хозяином в Чечне по отношению к федеральному центру, начинает совершенно естественно играть роль оппозиции. То есть, он начинает защищать какие-то региональные и национальные интересы.

То, что происходит с Рамзаном и что Маркедонов назвал «системным сепаратизмом», на мой взгляд, означает, что растет политическое влияние Кадырова, причем переходя за пределы Чеченской Республики. То, что он из силового вице-премьера начинает перерастать в регионального лидера и заставляет неоднозначно воспринимать его из Москвы. То есть, для Москвы он вроде бы свой, но с другой стороны начинает вызывать какие-то опасения.

Вообще сложившаяся система власти — это заслуга Кадырова-старшего, Рамзан пожинает плоды того, что посеял его отец. Конечно, негативные черты у Рамзана останутся, он склонен к авторитарным методам правления, он коррупционер и это тоже у него останется, но вместе с тем он становится политиком.

Второе важное событие года. Я бы не сказал, что переговоры с военным крылом сепаратистов невозможны только потому, что убит Масхадов, но еще и потому, что Кадыров приобрел очень большой политический вес.

И последнее, что касается парламентских выборов. Лично для меня это была возможность того, чтобы в Чечне активизировались общественные процессы. В частности, я рассчитывал, что в результате у нас появятся 2–3 полноценные политические партии. К сожалению, это мое ожидание не оправдалось — политические партии у нас создавались под выборы и с их окончанием впали в спячку. А что касается состава парламента, то там прогнозируемой была победа не столько «Единой России», сколько Рамзана Кадырова".

Рашид Юнусов, сотрудник Центра гуманитарных исследований:

«По поводу переговоров с ичкерийской стороной (назовем их оппозицией, поскольку у нас иной оппозиции нет — ни экономической, ни политической). Любая оппозиция стремится к власти. Ичкерийская сторона не стремится к власти — она ей не нужна. Им нужна территория, большая, чем Чеченская Республика. Это показали события в Кабарде, Дагестане и Осетии. Это системный кризис власти юга России.

Нужны ли переговоры с тем человеком, который заменил Масхадова? Им самим не нужны переговоры. Их планы, которые мы можем прогнозировать, идут дальше сегодняшнего дня.

А системный сепаратизм в Чечне был прогнозируемым, исходя из той системы власти, тех институтов российской власти, что представлены сегодня в Чеченской Республике. Проблема в том, что у нас отсутствует резерв власти — нет второго эшелона. Вся сегодняшняя российская система власти в Чечне строится на единоначалии власти. И отсутствие политического резерва говорит о том, что эта власть слаба. Наличие критической массы проблем, прежде всего, я связываю с этим. Наше руководство само не заинтересовано в политическом резерве, поскольку опасается оппозиции. Власть решает только сиюминутные проблемы, не рассматривая угрозы завтрашнего дня».

Мурад Нашхоев, независимый аналитик:

«Я согласен с тем, что Рамзан начинает играть роль так называемого управляемого сепаратиста, но в то же время Москва в любой момент может прекратить его активизацию, устроив конфликт между чеченцами и дагестанцами, между чеченцами и ингушами, между осетинами и ингушами.

В одном Рамзан Кадыров был прав, когда говорил, как ведут себя наши девочки, наши молодые люди. Вернуть авторитет возможно. Но тот же Рамзан знает, где, когда и почему. Ведь не первый парламент, не второй и не третий не проводили политику, удовлетворяющие и центр, и наши национальные интересы. Как только Кадыров-старший заговорил о том, что нужно проводить национальные интересы, его тут же убрали. И до сих пор не ясно, кто его убил.

Следующее. Мы говорим — Басаев, Садулаев. По этому поводу мне вспоминается 11 сентября 2001 года, когда израильский министр иностранных дел Шлом Бен-Ами сказал — новый войны — новые лидеры. А значит, не учитывать сопротивление в какой бы форме оно не было — это гибельная политика для самой Москвы.

Парламент — чем ему заниматься? Если вы слушаете наше радио, особенно грозненское — ведь идет усиленная руссификация чеченского народа. Пропагандируются дурные традиции, которые навалились на нас со времен императорской России. Надо это остановить. Но сможет ли это остановить парламент — не знаю.

Сможет ли Рамзан Кадыров стать тем политиком, способным лавировать — это проблема на сегодняшний день. Второе — Москва совершает ту же ошибку — выбирая одного или двух, а что думает народ, ей наплевать. И поэтому в одном отношении Явлинский прав — если Россия будет продолжать такую политику, то она потеряет весь Кавказ и саму себя потеряет».

Эдильбек Хасмагомадов:

"Отсутствие политического резерва — во многом «заслуга» самого Кремля. Они очень долго не допускали того, чтобы у Рамзана Кадырова, а еще раньше у Ахмад-хаджи Кадырова, была реальная политическая альтернатива. Сейчас мне кажется, что Москва начинает сама от этого страдать".

Саид Юсупов, депутат парламента ЧР:

"По поводу понятие сепаратизм. Журналисты любят интерпретировать смысл одного и того же понятия. В любом случае сепаратизм — это отделение. Поэтому точка зрения Маркедонова для меня не является истиной в последней инстанции. Пропустив эту мысль через призму моего сознания, я понимаю, что сепаратизм подразумевает либо отделение части от какого-то государства или государственного образования. Системного же сепаратизма не существует. И я позволяю себе не согласиться с этим мнением. Если Вы заметили — я не категоричен, я просто позволяю себе не согласиться.

Все вопросы надо рассматривать в понятиях причинно-следственной связи. До 1991 года я работал в структурах, потому могу привести в более спокойной обстановке ряд фактов, когда центр системно способствовал разрушению основ конституционного строя в республике. Причина там была заложена. Сегодня мы пожинаем следствие.

Что касается ситуации с Кадыровым. Я говорю честно перед Богом и совестью, когда Кадыров-старший пришел к власти, на тот момент не многие бы так поступили.

Когда еще в 1998 году были подобные предложения от Автурханова, я говорил — на штыках можно придти, но усидеть невозможно. Объективно на тот момент мало кто из политиков, бьющих себя в грудь, решился бы взять на себя вот эту проблему, объявить войну ваххабизму — этому раскольническому религиозному движению. Взять знамя борьбы на тот момент, дать оценку походу в Дагестан на тот момент мало бы кто взялся — я лично такую смелость на себя не взял.

Короля делает свита. Когда в 1991 году к власти пришел Джохар, все кто имел опыт управления, оскорбленные и обиженные, в том числе, уехали. Когда Кадырова избрали, он приехал в Москву, собрал в полпредстве наших политиков и видных деятелей и сказал: «Друзья, есть три ипостаси. Есть целый мужчина, есть половина, и есть пустое место. Без вашего опыта мне сложно будет. Помогите» — спокойный честный разговор.

Рамзан — это данность. Что из себя представляет парламент — будет видно по заседаниям. Сегодня завершилось формирование политической системы. Нравится ли это или нет, но если мы будем ставить друг другу палки в колеса — исполнительная власть законодательной, а та наоборот, то будем как лебедь, рак и щука. Но если в силу объективных обстоятельств система сложилась, давайте помогать друг другу.

У нас есть свои особенности — экономического, политического характера, значит, нам нужны свои законы. Договор о разграничении полномочий — это очень важно. Если мы не нарисуем себе новое правовое поле, на котором будут приняты тысячи законов, регулирующих наши жизни, жизни не будет как таковой.

Важен также Договор о соблюдении основных конституционных прав граждан в республике. Нам не нужно сейчас заниматься законами, которые будут заниматься общественными и имущественными отношениями, той же приватизацией. Есть судьбоносный для нашей нации договор — значит нужно ставить вопрос перед федеральным центром. Если мы не будем «делать дырок в нашей лодке», а помогать тому же Рамзану Кадырову правильными законами, то все будет хорошо. И мы нашли понимание в совете республики, по крайней мере.

Конечно, в нем есть люди, попавшие туда в силу различных обстоятельств, но в целом парламент работоспособен. У нас есть разные мнения, которые способствуют движению вперед. Критика должна носить конструктивный доброжелательный характер, а не существовать для того, чтобы одергивать".

Тимур Алиев:

"Проблема, о которой говорил Рашид, — даже не в отсутствии политического резерва в политике. Просто система госуправления, и не только в Чечне, но и в России, выстроена таким образом, что отсутствует какая-то внутренняя конкуренция и даже возможности для ее существования. В Кремле поняли эту проблему и пытаются ее как-то устранить, одновременно пытаясь управлять ее. То есть, они хотят создать многопартийную систему с тем, не допуская существования внутри нее некоей оппозиции, но с наличием некой здоровой конкуренции, которая могли бы способствовать движению вперед.

Казалось, что система начала отрабатываться уже на выборах в парламент Чечни: центр — «Единая Россия», левые — КПРФ, «правые» — СПС. Затем по подобному сценарию прошли выборы в Мосгордуму, с исключением того, что с СПС объединилось «Яблоко». Но последние события внутри самой СПС показали, что не все в самой партии хотят быть правым флангом и заведомым меньшинством при этом. Там произошел внутренний раскол и, скорее всего, партия расколется полностью. То есть, пока в России этой трехпартийности не получается.

Вот это самое отсутствие внутренней конкуренции и пугает меня в нашем парламенте. Поскольку вне зависимости от их партийной принадлежности — это все люди Рамзана. Я не знаю всех, что вошли в этот парламент. Но за некоторых людей я рад, что они туда попали. В отношении некоторых других я удивлен, поскольку знаю, что они попросту не разбираются в той работе, которой им придется заниматься. Но больше всего меня беспокоит отсутствие внутрипарламентской партийной конкуренции. Я сомневаюсь, например, что в этом парламенте появятся какие-то дееспособные фракции, что было бы очень важно. По моему недавнему опыту посещения Канады я понял, что внутренняя конкуренция служит стимулом для продвижения социальных реформ — эта североамериканская страна является самой стабильной из стран большой «Восьмерки».