Перспективы реформ в структурах СНГ

Большая часть общих интересов стран Содружества сосредоточенна в двустороннем формате. Даже без проведения «аудита» сотен документов, подписанных внутри СНГ, налицо кризис в работе аппарата Владимира Рушайло и других, общих механизмов. Очевидна необходимость реформ. Последний реформаторский импульс пришелся на весну и осень 2006 г. Владимир Путин и Нурсултан Назарбаев инициировали создание рабочей группы, их все поддержали, в том числе страны-участницы ГУАМ. Однако общее состояние летаргии в структурах Содружества привело к тому, что главная нагрузка по тесной экономической интеграции перешла к региональным объединениям — ЕврАзЭС и ГУАМ — также, впрочем, не вполне готовым толкать вперед интеграционный проект.
По мнению большинства экспертов, в будущем в рамках СНГ сохранятся исключительно консультативные структуры, и другие органы, наделенные функциями правовой координации отдельных транснациональных систем, например таких, как юридическое обеспечение системы управления движения авиационным и железнодорожным транспортом. Отдельной строкой, пока не тронутой изменениями, остается общее безвизовое миграционное пространство, за исключением Туркмении и Грузии. Только Россия как главный рынок трудовой миграции пошла по пути ужесточения барьеров и «фильтров» на пути мигрантов из СНГ. В качестве одного из проектов обсуждается установление более льготного транзитного и миграционного режима для участников ЕврАзЭС.
Остается интерес — опять же, прежде всего, со стороны России — к поддержанию общего гуманитарного пространства СНГ. И в других странах СНГ почти не подвергается сомнению необходимость развития понятного всем смыслового и языкового кода, в том числе как части глобального. Другое дело — эффективность механизмов организующих общее пространство культуры, образования, информации. Действия, направленные на его развитие, и само это пространство должно совмещаться с национальными задачами каждой страны, в том числе с политическими.
Несколько слов о перспективах ГУАМ. Эта организация имеет меньше политических внутренних противоречий, чем ЕврАзЭС, однако, сталкивается с объективными препятствиями: географической разбросанностью участников, сложными двусторонними отношениями с Москвой, каждой страны по отдельности, и в целом как организации. ГУАМ в Москве не любят, расценивая организацию как инородный Содружеству проект, направленный на ослабление позиций РФ на постсоветском пространстве. Также раздражает солидарные выступления членов ГУАМ в ООН по проблемам сепаратистских территорий. В любом случае, в ГУАМ пока не создан фундамент для развития общего рынка, транспортного и энергетического союза (главный проект здесь — транспортировка каспийской нефти через Украину).
Что касается амбициозных планов, относящихся к созданию зоны свободной торговли, первого этапа структурной экономической интеграции в рамках ЕврАзЭС, то в ближайшие годы их надо рассматривать только применительно к отношениям между Россией и Казахстаном. В случае приемлемого решения вопросов нефтяного транзита и принадлежности газовой сети, в структуре ЕврАзЭС, возможно, возобновит консультации Беларусь. Украина, вероятно, так и будет продолжать политику качелей между Западом и Россией.
На повестке дня согласование пакета из 24 документов, создающих правовую основу Таможенного союза: 14 документов из этого пакета уже согласовано, а 10 находятся в работе. В российском правительстве эту работу с недавних пор курирует вице-премьер Сергей Нарышкин. Продвигая документы Таможенного союза, остаются нерешенными многие задачи: валютный контроль, поощрение и защита взаимных инвестиций, создание единого страхового рынка, согласование перечня товаров защищенных от конкуренции с аналогичными импортируемыми из стран-участников ЕврАзЭС. Хотя на двусторонней основе (Казахстан — РФ, Украина — РФ, Беларусь — РФ), страны успешно торгуют. Достаточно сказать, что в 2006 г. товарооборот России с Казахстаном достиг 13 млрд. долл., а с Украиной — 24,2 млрд. долл. Однако о каких-либо серьезных заделах для интеграции в рамках ЕврАзЭС говорить пока рано.
Достаточно туманны перспективы создания союза газовых экспортеров в рамках ЕврАзЭС. «Газпром» не желает терять свою монополию, а для создания союза нужны определенные уступки, как странам-транзитерам на Западе СНГ, так и производителям в Центральной Азии. Также, очевидно, не будет создана структура, координирующая нефтяной экспорт, хотя определенные обсуждения на эту тему велись. Здесь показательны трения с Казахстаном: так и не решен вопрос с расширением пропускной способности КТК, пробуксовывают переговоры о тарифах и реструктуризации задолженности участников проекта перед российским бюджетом. Но, безусловно, в рамках ЕврАзЭС продолжатся двустороннее межведомственное сотрудничество. С российской стороны основные партнеры: МЭРТ, МЧС, ФМС, «Росатом», ОАО РЖД, РАО ЕЭС, структуры правительства.
Основная проблема для постсоветских региональных интеграционных проектов (то же, кстати, относится и к двустороннему сотрудничеству) заключается в согласовании интересов бизнеса и власти. К этому относятся, в частности, трудности по вовлечению российского бизнеса в обслуживание этих задач. Вопрос стоит именно так: не госпроекты по интеграции обслуживают интересы бизнеса, а наоборот. Интеграция как бы навязывается, что возможно и необходимо, однако должна быть ощутима атмосфера общего желания, общего естественного стремления к этому процессу. Пока же заинтересованность стран СНГ в московских интеграционных проектах в целом крайне низка, скорее пассивна. Не привлекательны и различные льготные режимы, точнее возможности к их расширению, так как два льготных механизма — безвизовое пространство и отсутствие таможенного НДС на товары производителей из СНГ — безусловно, остаются главным интересом экономики общего пространства. В подобных условиях, единственным живим мостом и базой к реальной интеграции остается свободное перемещение капиталов и граждан, что активно использует средний и мелкий торгово-производственный бизнес, при этом, не испытывая необходимости вступать в какие-либо коммуникации с государственными структурами — «лишь бы не мешали».
Увеличение цен на газ, одна из попыток сократить пространство льгот предоставляемых Россией для стран СНГ (пропорция цен для европейских и постсоветских покупателей на протяжении лет оставалась по средним показателям в пределах двукратности — 65 долл. за тыс.куб. для СНГ и 120 долл. для ЕС). Меж тем, надо признать, что до 2005 г., и прежде всего, до событий «оранжевой революции» в Киеве, разница в газовых ценах широко не трактовалась как «плата за лояльность». Затем, повышение цены стали комментировать как форму некоего «наказания». Теперь, стратегия «Газпрома» стала более очевидна — как говорится, «не взирая на лица», сравнять цены с европейскими, за вычетом транспортного плеча, (средняя цена газа для Германии 250 долл. за куб.м.). И это несмотря на присутствие определенного политического подтекста в том, как Кремль решает, какая будет доля туркменского газа, и насколько она удешевляет российский газ в общем балансе страны приобретателя — типичный пример стоимость газа для Украины.
В целом можно говорить о желании России полного пересмотра всех соглашений в рамках Содружества. Однако Кремль, зная слабости структуры, но, все-таки не желая закрывать СНГ как площадку реализации своих интересов, в результате реформ может столкнуться с неожиданным кризисом. Уже сегодня обнаружились различия между подходами Казахстана и России — основных инициаторов реформы. Казахстан встает на ноги как региональная держава и заявляет о своих интересах все жестче и амбициознее, пытаясь добиться признания, и желая, чтобы Кремль переуступил хотя бы часть лидерства в реформированных структурах организации. Казахская сторона более радикальна — она инициирует фактическую ликвидацию Совета глав правительств и усиление деятельности Совета по гуманитарному сотрудничеству.
Вроде, и РФ не против развивать гуманитарное сотрудничество. Однако дело в другом — существует опасность, что не все государства примут предложенные схемы и просто покинут состав СНГ. В том числе поэтому, рассмотрение последних предложений по реформированию постоянно откладывается со второй половины 2006 г. Грузия и Туркмения давно свели свой статус к уровню наблюдателей. С обрубанием последних льгот, такой радикал как Саакашвили теперь и впрямь может воспользоваться реформой как поводом к выходу из структуры. За 15 лет это не первая попытка реформ в СНГ, но в первый раз Кремль сталкивается с очевидным фактом — монополия на проектное планирование внутри СНГ утеряна, что несколько усиливает кризис, чем простая констатация многовекторности постсоветского пространства.
Наконец последняя и главная преграда, возникающая перед реформами структур СНГ — конъюнктурные вопросы внутренней политики России. Надвигающиеся выборы в РФ 2007–2008 гг. не позволяют думать, о том, что Путин сможет заняться реформой СНГ и работой внутри ЕврАзЭС более активно.

Александр Караваев, эксперт Информационно-аналитического центра по проблемам постсоветского пространства МГУ им. М. В. Ломоносова