Из Грозного до Москвы

Пышной церемонией своей инаугурации новый президент Чечни Рамзан Кадыров поставил жирную точку на своем пути к вершине власти в республике. Почти трехгодичное вхождение во власть завершилось для него успешно. Кадыров — президент Чечни с достаточно ясными перспективами.

От взрыва до инаугурации

Что это день рано или поздно наступит, было понятно практически с того момента, когда от взрыва на стадионе «Динамо» 9 мая 2004 года погиб его отец. «Назначение» президентом республики неконкурентного и заведомо слабого лидера Алу Алханова, демонстративное неподчинение Рамзана его приказам, активный самопиар, планомерное выстраивание своей вертикали власти и даже создание культа личности собственного отца — все эти шажки вели Кадырова к его будущему президентству.
Около года назад началась активная фаза процесса. Вначале это было августовское празднование 55-летия отца Кадырова — означавшее приобщение деятельности Рамзана к памяти отца. Затем 30-летие самого Рамзана — демонстрация его силы и связей. Третья — ключевая точка — февральская пресс-конференция Путина, когда на ответ чеченского журналиста о ситуации в республике президент России положительно отозвался о деятельности Кадырова, даже не назвав фамилию тогда еще действующего президента Алханова.
Затем была отставка Алханова, рекомендация Путиным кандидатуры Кадырова и ее утверждение чеченским парламентом.
Потому инаугурация на самом деле лишь закрепляет уже достигнутое ранее, окончательно легализуя президентство Кадырова. Нынешняя церемония — это завершающий штрих процесса. Некая сакральность, изначально заложенная в самом процессе церемонии инаугурации, имеется, но это только один из смыслов.
Второй — и возможно более важный — демонстрация силы нового президента. Именно потому нарочитая пышность церемонии инаугурации Рамзана Кадырова не случайна. Полторы тысячи гостей, среди которых главы соседних с Чечней регионов, — это фактически те люди, что в ближайшем будущем станут для Кадырова и партнерами, и соперниками в борьбе за негласное первенство, прежде всего, в Южном федеральном округе. Кадыров использует инаугурацию как повод продемонстрировать им свои возможности — финансовые, ресурсные, властные, и что особенно важно в современной российской политике — существование особых отношений с Кремлем.
И обратно — собирая у себя глав регионов, Кадыров показывает Москве, что он — тот человек, с которым на Северном Кавказе считаются. Это позволит ему в будущем демонстрировать свою важность и незаменимость для Кремля пока на уровне регионального политика юга России.

Народный лидер

Помимо выстраивания отношений с Кремлем и российскими политиками, для Кадырова важна поддержка общественных масс. Сейчас он реализует вторую часть важной для народного лидера формулы — «лояльность сюзерену, защиту поданным», усиленно занимаясь характерным для этого типа лидера «хождением в народ». Кадыров принимает прошения от людей, лично проверяет деятельность чиновников, в случае необходимости публично критикуя всех, вплоть до министров, что обеспечивается показом по местным телеканалам.
Пока что можно считать, что Кадыров успешно пытается соответствовать представлениям о народном лидере. Большинство его нынешних инициатив, встретивших такую резко негативную оценку среди федеральных СМИ и аналитиков, были инициированы как раз «снизу».
Так, пресловутая договоренность между Кадыровым и первым заместителем руководителя ФСИН РФ Петрухиным о переводе части чеченцев, заключенных в тюрьмах в разных регионах России, на территорию Чечни, была как раз таки классической инициативой снизу. Родственники этих заключенных, неоднократно в письмах родным жаловавшиеся на дурное обращение к ним в местах заключения именно по причине национальности, несколько месяцев «обивали» пороги, устраивали пикеты, засылая Кадырова прошениями с просьбой помочь этим людям, поспособствовать их переводу поближе к дому, где с ними будут обращаться как с обычными заключенными. В итоге Кадыров взялся решить эту проблему, отдав распоряжение создать специальную группу, которая займется делами осужденных чеченцев. Люди из этой комиссии выходят на руководителей ФСИНа, те не возражают против перевода некоторой части осужденных, если в Чечне будут места для их заключения. Собственно, все это в рамках закона, где сказано, что «распределение осужденных
  по местам лишения свободы в России проходит согласно 73-й статье Уголовно-исполнительного кодекса РФ» и «обычно заключенные отсылаются в тюрьмы и колонии, расположенные по месту их жительства или месту совершения преступления».
Эта договоренность была негативно воспринята многими федеральными СМИ, хотя и подняла рейтинг цитируемости Кадырова. Но для чеченского президента она оказалось важной тем, что на порядок увеличила его популярность в самой Чечне.
Кстати, что интересно, инициативы «сверху» такого успеха не встречают и зачастую бывают встречены не очень благожелательно. Так, идеи о возведении в Чечне памятника Никите Хрущеву или о переносе мемориального комплекса жертвам депортаций в центре Грозного были встречены в чеченском обществе достаточно холодно.

Мини-вертикаль

Не забывает Кадыров и об укреплении собственной «вертикали власти». Перемещения в верхнем эшелоне власти в Чечне, проделанные Кадыровым сразу после утверждения чеченским парламентом его кандидатуры в качестве главы республики, были продиктованы принципом лояльности назначенцев непосредственно к самому Рамзану. Это оказались как люди, которые уже работали в правительстве, так и достаточно новые — из «кузницы кадров» — Комитета по делам молодежи в правительстве Чеченской Республики. Но при этом все новые назначенцы, особенно из числа первых руководителей, относятся к ближайшему кругу президента. Таким образом, Кадыров обеспечивает себе абсолютную лояльность руководителей всех ключевых структур власти — законодательной, судебной и исполнительной.
Но, даже обеспечивая стабильность своей власти настолько, Кадыров не собирается ставить ее на «автопилот». Так ходят разговоры, что готовящееся изменение Конституции Республики предполагает, помимо прочего, и расширение полномочий президента. Пока точного плана, как это будет происходить, нет, но, по всей видимости, оно выльется в некое перераспределение полномочий между ветвями власти с усилением позиции президента и ослаблением поста премьера.
Впрочем, и без конституционной реформы в руках Кадырова сконцентрировано столько власти, что он способен навязывать свою волю всем группам, выступающим на чеченском политическом поле. В современной Чечне присутствуют все внешние признаки уже сформировавшейся авторитарной модели управления, при которой право принятия решений буквально по всем вопросам принадлежит одному человеку.
Насколько оправдано такая концентрация власти в руках одного Кадырова? «Само чеченское общество готово принять именно такую власть в виду ее эффективности и способности быстро реагировать на те или иные вызовы, — считает чеченский историк Эдильбек Хасмагомадов. — Об этом, кстати, свидетельствует и устойчивая популярность Кадырова, в первую очередь среди молодежи и социальных низов». Проблема состоит как раз в том, что все существовавшие до сих пор в Чеченской Республике режимы служили не интересам общества и государства, а стояли на страже интересов господствующей верхушки. И именно потому авторитарная власть сегодня потому и востребована в Чечне, что общество ожидает от нее решительных действий по уничтожению клановой системы, как главного тормоза на пути развития чеченской национальной государственности и чеченской нации, считает политолог. Но произойдет ли подобное, покажет ближайшее будущее.

Главный на Кавказе

Что интересно, действия Кадырова положительно воспринимаются среди жителей не только Чечни, но и иных российских регионов. Думается, если провести соцопрос в ближайших к Чечне республиках, то немалое количество их жителей поддержали бы политику Кадырова.
Конечно, люди предпочли бы видеть своим лидером кого-то из своих. Кадыров для них лишь модель желательного поведения руководителя региона. Но не исключен вариант, по которому из-за дефицита лидеров востребованным окажется и нынешний чеченский президент. Безусловно, нынешние идеологическая база и политический имидж Кадырова не позволят ему «выйти» за пределы республики. Имидж строителя чеченской нации и приписываемые ему через СМИ черты русофоба широкой симпатии в российском обществе не вызывают. Лишь в случае смены идеологии, расширения поля политического влияния и выхода на надэтнические позиции сможет начаться некое изменение общественного мнения в отношении Кадырова. Пока же его заявления Кадырова о «возрождении российской державы» можно считать игрой на общефедеральных мотивах, призванные продемонстрировать его лояльность не только Путину, но и идее российской государственности.
Конечно, в будущем все может измениться. В том случае, если Рамзан сумеет продемонстрировать подобную лояльность уже не на словах, а на деле (гипотетически это может быть участие военных подразделений из Чечни в конфликте с российским врагом, к примеру), его благожелательно может воспринять и общественность России. Впрочем, проект этот долгий. Какие-то же иные решения, при которых политическая карьера Кадырова вырастет до размеров страны — нереальны. Должность «главного карателя» страны, которой любят иногда пугать «оранжисты», — его явно не устроит, а в военный переворот, в результате которого он придет к власти в России — верится только 1 апреля. Без идеологической базы его позиции в России совершенно неустойчивы.
Да и сам Кадыров, если и стремится к какому-то лидерству вне пределов республики, то пока к лидерству скорее формальному. Такие варианты, как «самый независимый региональный политик» или «приоритетный партнер Кремля на национальном юге России» его вполне устраивают. Оторвавшись от корней, уйдя в политики, он рискует потерять все. Кадыров это понимает. И думается, что потому на ближайшие годы его задачей станет физическое укрепление в Чечне и политическое закрепление — на Северном Кавказе.
Показательный пример того, что происходит усиление позиций Кадырова — факт проведения в конце марта в Москве учредительный съезд Кавказского национального конгресса, участие в котором приняли почти исключительно представители московских кавказских диаспор. Не приехали приглашенные главы республик Северного Кавказа, отсутствовали иные влиятельные политики с мест. И хотя некоторые аналитики посчитали, что конгресс стал инициативой Кремля, скорее тут иное. «Москвичи» просто почувствовали, что инициатива уходит из их рук. Слишком долго они ждали, что Кремль уберет сделавшего черную работу Кадырова и поставит на его место их, но этого так и не произошло. Напротив — чеченский президент вырастает в политического деятеля, влияние которого распространяется на весь Северный Кавказ, и Кремль ему в этом пока не мешает. Московские «кавказцы» решили создать противовес новой силе, но возможно, что уже слишком поздно.
Насколько поздно, покажет ближайший год. Реализуемый чеченским президентом собственный локальный нацпроект — восстановление Чечни — означает для его перспектив ничуть не меньше, чем российские нацпроекты — для Медведева. В случае его успешной реализации Кадыров не только завоюет любовь общественных масс в Чечне, но докажет Москве свою незаменимость не только в борьбе с боевиками, но и более мирных процессах.

Тимур Алиев