Солярис и россияне

Все виды человеческой деятельности условно можно разделить на две категории: к первой относится все то, что делается в силу жизненной необходимости,  во втором случае побудительными мотивами являются умозрительные построения. Деятельность первого рода имеет на выходе вещи простые, полезные и надежные такие, как табуретка, велосипед или американский доллар. Что же касается второго, то здесь может выйти все что угодно, особенно в тех случаях, когда речь идет о деятельности лиц, обладающих властью.
В России завершился очередной этап укрупнения политических партий: на чрезвычайном съезде Социалистической единой партии России было принято решение об ее объединении со «Справедливой Россией», которая, в свою очередь, была образована в конце прошлого года путем слияния трех других партий. По мнению лидера этой растущей как на дрожжах организации и по совместительству спикера Совета Федерации Сергея Миронова, до выборов в думу в декабре этого года он надеется объединиться еще с кем-нибудь.
Из его реплики о том, что руководители коммунистов «сидят в своем окопе, отстреливаются и ничего менять не хотят», можно сделать вывод, что он присматривается и к КПРФ.
Зачем Сергею Миронову, и без того собравшему под свои знамена весьма разношерстную компанию, ничем не объединенную, кроме левой фразеологии, еще и коммунисты с их архаическими марксистскими лозунгами? Ответ в общем-то известен всем – Кремль формирует партию системной оппозиции, слегка отличающуюся от правящей лозунгами, но в целом лояльную ему. То есть имеется в виду заполучить на свою сторону не только тех, кто безоговорочно поддерживает власть, но и тех ее критиков, кто согласен с ней в главном, но имеет кое-какие претензии, в основном касающиеся социальных вопросов, и кем можно управлять с помощью популистской риторики.
Идея эта для России не нова. Еще в восьмидесятые годы прошлого века архитекторы советской перестройки пытались в качестве дополнения к КПСС создать партию, чьи более либеральные лозунги могли бы привлечь коммунистов- бунтарей, требовавших либерализации режима. Так появилась партия Жириновского, которая, пережив СССР, до сих пор присутствует на политической сцене, выступая, правда, чаще всего в амплуа «кушать подано».
Вернемся, однако, к началу статьи.
Во всех развитых странах политические партии создавались снизу — для трансляции настроений общества наверх, что подпадает, согласно нашей классификации, под определение деятельности первого рода. Было время, когда перед революцией семнадцатого года и в России были партии, действительно отражавшие интересы конкретных социальных групп. Однако их существование было недолгим – большевики руководили страной, исходя принципов, не допускавших наличия в обществе мнений, отличных от марксистской догмы.
Что же происходит в России теперь? Неужели начали формироваться политические силы, которые предлагают свои, отличные от других пути развития страны? Неужели, наконец, появились вполне осознавшие свою идентичность, слои общества, которые создают эти партии?
Ничуть не бывало. Все до единой партии, не считая партий «несистемной» оппозиции, не играющих пока заметной роли, создаются волевым решением одной и той же группы товарищей.
И вот что удивительно: публично заявляя о том, что Россия культивирует какую-то свою, отнюдь не западную, а лишь ей одной присущую модель демократии, Кремль упорно пытается копировать эту самую западную модель. Для чего? Неужели нельзя, подобно китайским коллегам, оставив идеологическое оформление дела рук своих на потом, заниматься модернизацией экономики или другими полезными вещами?
Ответ на этот вопрос: нет, нельзя. По той простой причине, что партийное строительство в современной России так же, как и в перестроечном СССР, совершенно определенно относится ко второй категории человеческой деятельности, то есть является результатом схоластических размышлений, не имеющих никакой корреляции с реальным положением дел в стране.
Есть ли в нынешней России предпосылки для создания партии социалистической, к примеру, ориентации? Их нет, так как не существует общественной прослойки или, если угодно, класса наемных работников, которые в силу своей высокой квалификации имели бы относительно высокий уровень жизни, являлись бы собственниками каких-то, пусть и небольших, активов, которым, согласно терминологии марксизма, было бы что терять. Точно так же, как нет предпосылок для появления правых партий, отражающих интересы крупных собственников, каковые хотя и имеются в России, но появились не в результате длительного накопления активов, слияния капиталов или гениальных венчурных идей, а в результате акта творения первого российского президента.
Ну и пусть, скажет читатель, пусть российские партии появляются искусственным путем. Будем считать это посланием, которое власть адресует народу, предлагая взаимодействие.
В ответ я хочу отослать читателя к роману Станислава Лема «Солярис», в котором автор ставит интересный мысленный эксперимент: чем может закончиться попытка взаимодействия двух разумов, мыслящих несовпадающими категориями.

Cергей Восковский