Два августа одной страны

Как горько иронизируют многие, далеко не все события, которые современники, в особенности авторы разного рода официальных информационных сообщений, помпезно именуют «эпохальными» и «историческими», на самом деле заслуживают таких эпитетов - еще не забытые «исторические решения XXVI съезда КПСС» - пример, увы, слишком яркий. Случается, впрочем, и другое: события действительно эпохального масштаба порой остаются недооцененными. И не только современниками, но нередко и историками. Так, многие относят к их числу ту самую Февральскую революцию в России - отречение Николая II, демонтаж монархии и исчезновение Российской империи произошли именно тогда. И если в СССР Февральская революция трактовалась как бледный пролог Великой Октябрьской Социалистической, то на Западе большинство именно ее считали настоящей и главной, а то, что произошло 25 октября (7 ноября) 1917 года, считали повторением «термидора» Французской революции.
Наверное, 19-21 августа 1991 года - из таких вот дат, ставших жертвами изменившейся политической конъюнктуры. Сегодня, когда Владимир Путин назвал распад СССР «величайшей геополитической катастрофой ХХ века», а ностальгия по державному прошлому прочно прописалась в кремлевских кабинетах, о тех событиях вспоминать, наверное, уже немодно. Дмитрий Язов и Валентин Варенников вновь в фаворе, «демократы» едва ли не в открытую объявлены «врагами народа», а между интересами силовиков и ВПК, с одной стороны, и интересами страны, с другой, уже давно поставлен знак равенства.
Только вот те три августовских дня, когда рухнула власть КПСС, как оказалось, единственная сила, скреплявшая СССР, уже не вычеркнуть из истории. Память хранит в режиме «телекартинки» и трясущиеся руки Янаева, первого и последнего «вице» при первом и последнем президенте СССР, и танки на улицах Москвы, и тот троллейбус, который толкали по улицам к российскому Белому дому. И азербайджанский триколор над московскими баррикадами - наши соотечественники делали свой выбор, не дожидаясь, пока приведенный к власти на штыках советских карателей в январе 90-го Аяз Муталибов даст соответствующую «отмашку»... Это оттуда - и Ельцин на танке, и кровь на московском асфальте, и растерянность Горбачева, который так и не понял, что вернулся из Фороса уже в другую страну, не ту, из которой уезжал в отпуск...
Комментировать политические итоги тех августовских дней можно до бесконечности. Это и оглушительное политическое банкротство партноменклатуры, «концентрированным выражением» чего стали те самые трясущиеся руки Янаева, и многое другое. И кроме всего прочего, очевидно, что именно тогда было сорвано подписание нового «союзного договора», в основу которого был положен принцип дезинтеграции союзных республик: понятно, что от распада СССР он был не спас, но направил бы события по куда более кровавому и болезненному пути.
Но главное те три дня явили миру другую Россию. Россию, где главными ценностями были свобода и демократия, готовность к сотрудничеству, а не постоянное желание расширять свою «сферу влияния», страну, не желавшую, чтобы до бесконечности мертвое хватало за ноги живых. И готовую без всяких кавычек и преувеличений идти на баррикады за собственную свободу.
Но, увы, та революция не дожила до своего совершеннолетия. И в семнадцатую годовщину тех событий новостью номер один для мировых СМИ были российские танки в Зугдиди и Гори, бомбардировка Марнеули, неуклюжие попытки Чуркина уйти от прямого ответа на вопрос, намерена ли его страна свергать демократически избранного президента соседнего государства, и, честно говоря, российскому постпреду, припертому, что называется, к стенке, оставалось только посочувствовать: дезавуировать своего министра, который умудрился в разговоре с Кондолизой Райс обсуждать отстранение от власти Саакашвили, он не мог, подтвердить, что идея имела место, не мог тоже, а в такой ситуации отвечать четко и вразумительно невозможно априори.
И не знаю, как для кого, а для меня эти августовские дни были еще и прощанием с Россией. Той Россией, в которую мы так верили в августе 1991 года, Россией, которую уважали, а не опасались, и с которой можно и нужно было сотрудничать, и не думать о гарантиях безопасности от московских «державников». Но, увы, той России больше нет. Это она погибла под бомбами в Поти и Гори, ее проутюжили российские танки на улицах Сенаки и Зугдиди, ее взорвали вместе с железнодорожным мостом у селения Каспи. Потому что на дальних подступах к Цхинвали Россия сделала свой выбор в сторону другой даты другого августа - сорок лет назад, в ночь на 21 августа 1968 года, под гусеницами танков была уничтожена Пражская весна.
Наверное, тогда на Старой площади в Москве тоже праздновали победу. И не задумывались, точнее, не хотели задумываться о том, что СССР в одночасье лишился поддержки тех самых левых интеллектуалов, которые после того как на Западе закончилась мода на маккартизм, представляли собой серьезную политическую силу. Что в этот день завершилась эпоха шестидесятых, с их наивной романтикой и верой в переустройство мира только призывами к дружбе и любви. И когда через 12 лет Рональд Рейган назвал СССР «империей зла», ему, по сути дела, никто не возразил. Тем более что к этому моменту в активе у СССР было еще и вторжение в Богом забытый Афганистан.
Сегодня, как предупреждают аналитики, последствия вторжения в Грузию для России могут оказаться куда более болезненными, чем для СССР результаты удушения Пражской весны. И прежде всего потому, что главной своей цели - замены демократически избранного президента Грузии на пророссийскую марионетку вроде Густава Гусака или Бабрака Кармаля - России достичь не удалось. И теперь вступает в силу другой извечный политический закон, согласно которому проще всего начать войну, но куда труднее потом ее закончить. А самое трудное - помнить при этом, что все войны когда-нибудь заканчиваются, и с соседями все равно придется жить на одной земле: всех грузин вряд ли удастся депортировать с Кавказа, как в свое время крымских татар или чеченцев. И придется сосуществовать со страной, где не забудут, как Дмитрий Медведев называл Саакашвили «отморозком» и еще кое-кем похуже (здесь уже, простите, право на цитирование вступает в клинч с редакционной политикой газеты «Эхо»: есть в русском языке слова, которые на наших страницах не появляются). И в других странах тоже сделают выводы, что означают для России такие слова, как территориальная целостность, государственный суверенитет, границы (чужие, разумеется).
А через два года после уничтожения Пражской весны Иван Ефремов, известный советский ученый и писатель, опубликовал свой знаменитый «Час Быка» - жестокую и убийственную картину жизни тоталитарного общества, не менее точную, чем «1984» Оруэлла. Сам Иван Антонович Ефремов так писал о своем произведении: «Чтобы построить модель подобного государства, я продолжил в будущее те тенденции гангстерского фашиствующего монополизма, какие зарождаются сейчас в Америке и некоторых других странах». Однако читатели не сомневались: жизнь на созданной писателем планете Торманс более всего напоминала СССР с его всевластием номенклатуры.
Наверное, когда сегодня мировая пресса публикует сведения о том, что среди представителей «русской мафии», арестованных на испанских курортах, обнаруживаются персоны, чей бизнес в свое время имел самое непосредственное отношение к коммерческим операциям «ближнего круга» Владимира Путина, а другие представители «православных чекистов» открыто крышуют националистическое отребье в лице тех же скинхедов, слова Ефремова о «тенденциях гангстерского фашиствующего монополизма» воспринимаются как сбывшееся пророчество.
Но когда сегодня президент и министр иностранных дел страны, претендующей на звание «великой», позволяют себе выражения в стиле «отморозок» - это, увы, не гангстеры. Это, увы, поведение мелкой городской шпаны, где вожаки безошибочно нападают на слабого, а получив отпор от неожиданно обнаружившихся у, казалось бы, беззащитной жертвы друзей, спешно ретируются, а затем пытаются подгадить по мелкому и для самоуспокоения вопят из кустов что-то вроде «Отморозки! Мы вам еще покажем! И вообще на этой улице мы хозяева!» И тут уже не стоит удивляться, что даже такие издания, как Wall Street Journal, констатируют: «Говоря о «защите», Кремль выступает в роли рэкетира».
И, наверное, тяжелее всего в этой ситуации именно российским дипломатам. В особенности тем, кто хранит традиции российской дипломатии со времен Горчакова и кому теперь приходится представлять страну, где президент и министр иностранных дел пытаются при помощи площадной брани прикрыть свое тяжелейшее политическое поражение. И от кого в том же Кремле и Дмитрий Анатольевич, и Владимир Владимирович требуют, чтобы они «отстояли», «довели до сведения общественности», «доказали» мифический «геноцид осетинского народа», «обосновали» право России «защищать достоинство соотечественников» при помощи бомбардировок чужой территории, и кто при этом прекрасно понимает: «убедить» и «доказать» не удастся, потому что здесь, кроме телеканала «Россия», смотрят еще и CNN и Euronews. И не заблуждаются насчет того, что завтра, когда станет понятным истинный масштаб политического провала, Кремлю понадобятся «стрелочники», или «козлы отпущения», и вероятнее всего, здесь возьмут на вооружение опыт соседней Армении, где за генеральный провал политики отвечать пришлось дипломатам.
Впрочем, сам Сергей Викторович Лавров за свое политическое будущее может не опасаться. В сегодняшней России он обязательно окажется «востребованным». Это в те времена, когда надо было вести тонкую игру, доказывать свой авторитет, добиваться уважения, требовались профессионалы уровня Громыко. А сегодня нужны те, кто откажется отвечать на вопрос, какие государства соединяет Рокский тоннель. Какая политика, такие и персоны.
Но я ни за что не поверю, что в ночь на 20 августа Александр Усов, Дмитрий Комарь, Илья Кричевский погибли зря. И что той России, одержавшей победу в августе 91-го, больше не существует. Что ее окончательно добили на дальних подступах к Цхинвали. Потому что альтернатива ей - это, увы, смесь Ирака и Югославии Милошевича в масштабах сегодняшней Российской Федерации. У которой еще остается шанс вернуться в тот август 91-го, без которого ей просто не выжить - как бы ни кружила голову весьма сомнительная «победа» над крошечной Грузией. Потому что именно в августе 1968 года, после подавления Пражской весны, был предопределен распад Организации Варшавского договора, от которого после падения Берлинской стены сдетонировал и СССР. И теперь карательная акция Москвы против Тбилиси, которая уже заставила СНГ съеживаться, как шагреневая кожа, может подтолкнуть процесс распада еще дальше - уже вовнутрь российских границ, тем более что сама же Россия показала, как мало значат для нее и международные, и собственные законы.

Нурани