Информационное агентство www.iamik.ru
На состоявшемся недавно заседании стратегического форума в городе Бледе, посвященном кризису в Грузии, главы внешнеполитических ведомств европейских стран и представители международных организаций сокрушались, что в свое время не приняли должного участия в решении неурегулированных или «замороженных» грузинских конфликтов. С начала 1990-х годов международное сообщество, по сути, игнорировало конфликт, возникший у Тбилиси с Абхазией и Южной Осетией, позволив напряженности постепенно нарастать, пока в начале августа она не переросла в шестидневную войну между Грузией и Россией. В юридическом плане, последовавшее затем признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии поставило под вопрос саму территориальную целостность Грузии в ее нынешних государственных границах.
Хотя большая часть Запада стремится обеспечить выполнение хрупкого соглашения о прекращении огня и выработать общую позицию в ответ на действия России, не мешает также рассмотреть вопрос о формах суверенитета, которые будут определять будущее Грузии на ближайшее будущее. Возможны три варианта: это бессрочная оккупация, формальный раздел и международное управление. Хотя все три чреваты определенным риском, наименее обсуждавшийся пока вариант с международным управлением может стать наилучшим планом с точки зрения стабилизации ситуации в регионе и дальнейшего урегулирования вопроса о статусе территорий.
В случае первого и наиболее вероятного сценария, Абхазия и Южная Осетия будут признаны Россией и немногими другими странами, такими как Никарагуа, стремящимися добиться расположения Москвы. Назовем этот вариант «кипрской моделью». При такой схеме Россия обеспечивает подчиненное положение отделившихся от Грузии республик, разместив на их территориях постоянный военный контингент и поддерживая изоляцию де-факто правительств от Грузии. В случае с Кипром, после военной интервенции Турции в 1974 году там на три десятилетия установилась сравнительная стабильная ситуация, а на территории самопровозглашенной Турецкой Республики Северного Кипра был расквартирован значительный контингент турецких войск. В этот период Северный Кипр практически замер в своем развитии, тогда как контролируемая греками-киприотами южная часть острова быстро развивалась, в итоге присоединившись через 30 лет к Европейскому Союзу.
Маловероятно, что кипрская модель сможет стабилизировать ситуацию в Грузии. В отличие от Кипра или Северной Ирландии, Грузия и сепаратистские территории вряд ли могут реально питать надежду на присоединение к Евросоюзу. Тбилиси объявило восстановление территориальной целостности Грузии одним из своих политических приоритетов, и даже после военного поражения вновь стала получать активную поддержку в виде американской экономической и военной помощи. Риск нового вооруженного столкновения между Грузией и сепаратистскими территориями не уменьшится до тех пор, пока США и Россия будут активно поддерживать противоборствующие стороны.
Постоянный непризнанный статус навлечет разрушительные последствия и на экономику территорий. Неспособные установить «нормальные» экономические связи со странами мира ввиду международного эмбарго, Абхазия и Южная Осетия будут вынуждены зависеть исключительно от помощи и денежных вливаний со стороны России. Без официальной помощи международных экономических институтов де-факто власти республик и их службы безопасности будут вынуждены функционировать в рамках незаконной экономики и станут использовать свой неурегулированный правовой статус для участия в контрабанде, незаконной торговле и отмывании денег.
Второй, менее вероятный вариант с суверенитетом состоит в том, что сама Грузия подвергнется официальному разделу. В рамках этого продвигаемого некоторыми «большого компромисса» между Россией и Западом прозападная Грузия будет принята в НАТО, но ее территория подвергнется усекновению: сепаратистские территории будут от нее отделены и затем либо формально войдут в состав Российской Федерации (что более вероятно в случае с Южной Осетией), либо признаны международным сообществом в качестве независимых государств.
Хотя подобный вариант и способен «нормализовать» вопрос о статусе и функционировании территорий, такой раздел создаст опасный и неприемлемый международный прецедент, который будет иметь более дестабилизирующие последствия, чем так называемый «косовский прецедент». Региональные державы получат право военного вмешательства в дела соседних государств под таким национальным предлогом, который был однозначно отвергнут международным сообществом в ходе балканских войн. Формальный раздел Грузии также резко обострит обстановку в сфере безопасности на постсоветском пространстве, где проживает большое количество русского по национальности населения, особенно на Украине, в Молдове и Казахстане.
Третий вариант состоит в том, чтобы придать сепаратистским территориям интернациональный статус и ввести над ними международную опеку и управление. С санкции ООН международное сообщество может взять на себя функции надзора над суверенитетом Абхазии и Южной Осетии, как это было сделано в рамках постконфликтных мер по Боснии и Косово. Безопасность будут гарантировать международные миротворческие силы, в состав которых войдет значительный контингент из российских миротворцев, подчиняющийся при этом международному командованию. В помощь международным миротворческим силам могут быть приданы внешние силы гражданской полиции, которые будут координировать свою работу с де-факто силами безопасности под эгидой ОБСЕ.
Как в Восточном Тиморе и Косово, гражданские советники ООН будут работать в контакте с де-факто властями и соответствующими министерствами с тем, чтобы помочь вывести управление на уровень международных демократических стандартов. Под наблюдением международных структур будет осуществляться организованное возвращение перемещенных лиц на оговоренные территории и процесс рассмотрения исков и восстановления в правах собственности. Проведение переговоров об окончательном статусе территорий состоится после того, как международные наблюдатели найдут удовлетворительным уровень управления, приведенным в соответствие с международными стандартами.
Международное управление также впервые подключит сепаратистские территории к международной экономике и ее институтам. Абхазия и Южная Осетия смогут заключить выгодные торговые соглашения и претендовать на получение средств на реконструкцию от Евросоюза, экстренное финансирование Международного валютного фонда и денег на развитие от Всемирного банка. Расширение экономических связей с Грузией поможет завязать связи и деловые контакты между сообществами этих стран.
Хотя данный механизм и не является выбором номер один ни для одной из сторон региона, участвующих в конфликте, такая международная стратегия может принести выгоду всем. Международное сообщество через общий центр сможет направлять свои действия и выделять ресурсы, а де-факто правительства сепаратистских территорий получат шанс осуществлять контакты с международным сообществом так, как если бы они были независимыми. Правительство Грузии получит несколько лет на восстановление доверия с властями Абхазии и Южной Осетии до окончательного принятия решения об их статусе. И, наконец, Российская Федерация, передав эти территории в международное управление, сможет продемонстрировать свою готовность играть активную и конструктивную роль в легитимном процессе по стабилизации региона, санкционированном на международном уровне. Международное присутствие, гарантирующее порядок и стабильность, превратит подготовку к Зимним Олимпийским играм 2014 года в Сочи всего в нескольких километрах от абхазской границы из напряженной и неспокойной кризисной ситуации в предолимпийский процесс, в котором отчетливо проявится ключевая роль России в содействии возобновлению международной деятельности на Кавказе.
Александр Кули – доцент политологии колледжа Бернард Колумбийского университета.
Вместе с Хендриком Спрюйтом является соавтором книги «Договаривающиеся государства: Изменение суверенного статуса в международной политике», готовящейся к выходу в свет в издательстве Princeton University Press в 2009 году.
Горожанкин Владимир