Александр Волков: Терроризм как существительное и как предлог

Александр Волков: Терроризм как существительное и как предлог

Терроризм – ужасное и гнусное бедствие, преступные действия неких людей и групп, исповедующих экстремистские взгляды и прибегающих к террору как средству достижения своих целей. Это если сказать о нём коротко, не заглядывая в словари, которые способны только запутать, ибо и теперь ещё идут споры об определении сего явления. Но запутывает и то, что терроризм, ставший явлением глобальным, неоднороден как раз по своим целям, и если мы их не понимаем, не желаем вникнуть в причины террора в каждом конкретном случае, надежды на искоренение зла невелики.

А дело обстоит именно так: причины небывалой вспышки терроризма часто трактуют упрощенно, сводя чуть ли не к личным качествам людей: ну, вот есть, скажем, воры и есть террористы… Когда зашла речь о международном терроризме, в одну кучу свалили уже совсем непохожее. Скажем, террор в Израиле, в Америке, в Шри Ланке, в Испании, в Северной Ирландии, в Чечне – явления по методам сходные, а суть их, причины совершенно различны. Значит и искоренение их возможно только тогда, когда люди доберутся именно до реальных корней.

Наше государство очень охотно подхватило понятие международного терроризма, якобы осуществляемого некой единой глобальной организацией, поскольку это позволило оправдать многое из того, что натворили в Чечне.  Но вернемся мысленно к началу этой войны… Разве тогда имели к ней отношение какие-то международные силы? Если имели, то почему об этом не сказано так громко, чтобы знали все? Разве не появились разного рода наемники уже в разгар событий? Понимаем ли мы и сегодня со всей глубиной и честностью перед собой, что там на самом деле есть и от чего нужно избавиться?

Вместе с американцами мы ведем разговор о борьбе с террором в основном в одном ключе: давить без пощады! Красный террор против белого террора, белый террор в ответ на красный террор, - вот что это напоминает. Только скажите теперь, который был хуже, от которого больше погибло нашего народа…

США с момента террористического акта 11 сентября нисколько не сомневались, кто в нем виноват. Первым, даже раньше Афганистана, был назван Ирак. Если шире – ислам, арабы. Некоторые теоретические основания для этого были. Как признают многие исследователи, исламский фундаментализм действительно таит в себе серьезнейшие опасности. Эрнест Геллнер писал, что в мусульманском мире можно наблюдать устойчивую тенденцию к созданию Уммы, харизматического сообщества, преданного религиозной идее и считающего своим моральным долгом «насаждать ее всюду, где оно обладает какой-то властью или влиянием. Исламский закон формально обязывает мусульманских правителей вести Священную войну за распространение веры не реже чем раз в десять лет (таков максимальный срок перемирия с неверными), если обстоятельства этому благоприятствуют и есть хоть какая-то надежда на победу». Это, разумеется, невозможно игнорировать.

Но вот и совершенно иная точка зрения: «Запад использовал силу в отношениях с Востоком с тех самых пор, когда эти отношения только зарождались, - пишет Мухаммед Аба аль-Хейль, видный государственный деятель Саудовской Аравии. - Практически ничего не изменилось и сегодня: две цивилизации связаны враждой и неприятием друг друга…нет оправдания тому, что Запад, имея дело с Востоком, всегда воспринимал применение силы как правило и средство. Поэтому восточным народам Запад представляется постоянным агрессором». Найдется ли историк, который сумеет опровергнуть, по меньшей мере, то, что было в прошлом?

Известно, что Гарвардский профессор Сэмюэл Хантингтон и его коллега из университета Геттингена (ФРГ) Бассам Тиби еще в последние годы прошлого века независимо друг от друга пришли к выводу: в исследовании современных международных процессов большое значение имеет понятие «цивилизация». Хантингтон обратил внимание на огромную опасность «конфликта цивилизаций». Трудно не признать, что в повседневном взаимодействии различных цивилизаций проявляется их неравное положение и проявляется болезненно. Одна из них, навязывая другой (или другим) свой образ жизни, как бы не позволяет более слабым жить по своим законам, в соответствии со своими традициями. На этой почве с развитием средств массового уничтожения, которые опять-таки оказываются преимущественно в руках одной стороны, как пишет Бассам Тиби, «происходит милитаризация конфликта мировоззрений».

Российский исследователь Михаил Ремизов склонен признать это, но с одной существенной оговоркой: да, это конфликт цивилизаций, но он является внутрицивилизационным фактором. Ислам в общем-то не выдерживал фронтальных, позиционных войн. И сейчас он не может их выдержать. Его стратегией является проникновение в поры цивилизации гегемона, в том числе мировоззренческое. И это следствие сложившегося внутреннего устройства западных обществ.

С тезисом о навязывании Востоку мировоззрения и норм жизни западного общества соглашаются и многие другие исследователи, в том числе американские. Ричард Пайпс, профессор Гарвардского университета, отмечает: «Мы – свидетели «столкновения цивилизаций», в том смысле, что вестернизация превратилась в навязываемый сверху феномен для многих стран мира, поэтому не удивительно, что они хотят защитить от неё свою власть и образ жизни». Но сэр Майкл Ховард, профессор Йельского и Оксфордского университетов, президент Международного института стратегических исследований (Лондон) идет в своих размышлениях на эту тему ещё дальше. Он пишет: «Опасность в том, что сейчас западные правительства, озабоченные уязвимостью нашего общества, будут – при его несомненной поддержке – использовать для самозащиты авторитарные и репрессивные меры, которые затем станут неотъемлемыми элементами политической системы. То, чем мы рискуем – это не «демократия» как таковая, а личная свобода и верховенство права, что далеко не одно и то же».

Вот здесь мы уже оказываемся, если позволительно выразиться образно, на пороге превращения существительного «терроризм» в предлог. При чем и в международной и во внутренней политике.

В международном плане уже совершенно очевидно, что терроризм стал надуманным предлогом вторжения американских войск в Ирак и решения Соединенными Штатами своих политических и экономических проблем. Терроризм, конечно, реальный, но предлог – надуманный. Это стало еще более очевидным 2 февраля, когда Буш вынужден был объявить о создании специальной комиссии для расследования достоверности информации о наличии у Ирака оружия массового уничтожения. Однако даже такой конфуз отнюдь не смущает американцев. Совсем наоборот: они утверждают, что сделали доброе дело, свергнув диктатора в чужой стране, и настойчиво обосновывают свое право на вторжение в любую страну, которую сочтут недостаточно демократичной. Президент Буш объявил, что США будут проводить "действенную стратегию свободы" в целях продвижения демократии на всем Ближнем Востоке. Это непростая задача, но она стоит усилий и жертв Америки. Об этом же только что говорил и Чейни, утверждая право США навязывать другим странам «свободу и демократию» в американском понимании.

Будет ли плодотворным такой путь? Конечно, страху на весь арабский мир нагнать можно, но только ведь и он уже нагнал страх и на американцев и на европейцев, те и другие уже боятся летать самолетами, отменяют один за другим трансатлантические рейсы, страшась террористических актов. Не плодотворнее ли поиск на том пути, который предложили названные выше исследователи конфликта цивилизаций – на пути налаживания их сотрудничества. Это, несомненно, сложнее, кто-то скажет об идеализме, но это возможно, если на мировой арене всегда будет выступать не одна, пусть и самая могучая страна, а организованное содружество наций. Беда как раз в том, что содружество это сильно подорвано односторонними действиями. Всё трудно, но очевидно и то, что логика репрессалий ведет неизбежно в тупик.

О влиянии борьбы с терроризмом на внутреннее положение США наиболее выразительно высказался недавний гость России, знаменитый американский писатель Роберт Шекли: «Вот, все говорят об угрозе терроризма. А, по-моему, американцам угрожает не столько терроризм, сколько наши собственные правые суперпатриоты. На волне 11 сентября они сумели навязать такие законы, по которым можно преследовать людей, о которых вроде бы известно, что они когда-то вроде бы были как-то связаны (или могли быть связаны) с террористами. Сплошные предположения и допущения, а из них делаются конкретные выводы, и интересы людей ущемляются. Эти законы гораздо опаснее любого терроризма».

Не должно ли настораживать и нас резкое усиление влияния в стране силовых структур, выдвижение многих из «силовиков», всё-таки людей с определенным складом мышления и опытом управления,  на руководящие посты в различных структурах? Так ли уж случайно первыми попавшими под огонь критики в связи с событиями на Дубровке оказались не те, кто прозевал появление боевиков в центре Москвы, и не те, кто знали о составе газа, примененного во время операции спасения, но не сообщили об этом врачам, а журналисты, находившиеся со своими камерами, «где не положено», но никак уж не повлиявшие на ход событий?

Конечно, борьба с терроризмом, даже с его угрозой необходима, потому что мы уже хорошо знаем, какова цена беспечности. Общество вынуждено признавать правомерными подчас неприятные процедуры досмотров, вынуждено наделять особыми полномочиями людей, призванных охранять нас от террористов, обязано хорошо вооружить их соответствующими средствами борьбы, но важно, чтобы всё это делалось на основе законов и в меру реальной потребности. Ужесточение действий правоохранительных органов в связи с опасностью терроризма и соблюдение прав человека – очень серьёзная тема, заслуживающая особого обсуждения, что уже и происходит в ряде западных стран.  Там считают, что жесткость необходима, но и одну мудрую поговорку забывать не стоит: «Призывая Сатану на помощь в борьбе с дьяволом, помни, что один из них останется с тобой».

 

  А.И.Волков, д.и.н., эксперт  

 

 

Оценить статью
(0)