Ситуация в Чечне: федеральная иллюзия

На прошлой неделе президент В.Путин подписал указ «О назначении выборов в парламент Чеченской Республики первого созыва». Они пройдут 27 ноября 2005 г. Решение было принято после встречи В.Путина с руководством республики, прибывшим для этого в Сочи. Оптимистичных заявлений по поводу предстоящего события было сделано много. Президент, например, подчеркнул, что в парламенте Чеченской Республики должны быть представлены все политические силы, деятельность которых направлена на возрождение республики, вне зависимости от политических пристрастий. «Нам важно привлечь к участию в выборах все политические партии, общественных деятелей, признанных политиков, как в Чечне, так и за ее пределами, действительно болеющих за чеченский народ и республику, — вторил ему глава Чечни Алу Алханов. — Быть избранными в парламент имеют право все, кто выступает за демократическое развитие Чечни, кто не приемлет противозаконные действия деструктивных сил и кто готов всеми силами трудиться во благо республики».

Еще более пафосно оценил предстоящее событие председатель Государственного Совета Чечни Таус Джабраилов: «Выборы в чеченский парламент станут венцом всех демократических процессов, происходящих у нас в республике за последние годы. Именно сейчас, когда по-настоящему учитывается мнение чеченского народа, он может прийти к согласию. Иначе это сделать невозможно. Нас никто не заставит сделать что-то против нашей воли».

25 августа в Грозном состоялось первое заседание избирательной комиссии ЧР. Была утверждена схема одномандатных округов, а также рабочий график по проверке и приему документов. Парламент Чечни, согласно конституции, состоит из двух палат — совета республики и народного собрания. В верхнюю палату будет избран 21 депутат, в нижнюю — 40, из них половина по одномандатным избирательным округам, половина — по партийным спискам. Однако готова ли Чечня к очередным выборам?

Глава правительства ЧР Сергей Абрамов в этом не сомневается, оценивая сегодняшнюю обстановку в республике в превосходных тонах, и выражая надежду, что закономерным итогом усилий ее руководства станет подписание долгожданного договора о разграничении полномочий между федеральным центром и республикой, основные положения которого, по его словам, с Москвой уже согласованы.

Абрамов подчеркивает, что положение дел в Чечне налаживается такими темпами, что республика больше не нуждается ни в надзоре федеральных властей за ходом строительства и восстановления, ни в нахождении на территории республики войск МВД. Кремль, видимо, ему верит, так как на прошлой неделе Дирекция по строительно-восстановительным работам в Чечне была выведена из подчинения федеральных властей и переподчинена Абрамову.

Тот, в свою очередь, хвастаясь высокими темпами экономического роста в республике (за шесть месяцев нынешнего года увеличение составило 8% по отношению к соответствующему периоду прошлого), и, считая катастрофическую ситуацию с безработными (37% трудоспособного населения) объяснимой и поправимой, акцентирует внимание на том, что Чечня больше «не висит на шее» у Москвы, а напротив, приносит федеральному бюджету прибыль. Доходы от добытой в Чечне нефти составляют свыше $800 млн. в год, подчеркивает Абрамов, и все эти деньги уходят в федеральный бюджет, дотации из которого в республику составляют около $550 млн., следовательно, $250 млн. — это чистая прибыль.

Информацию о многочисленных хищениях нефти на территории Чечни, которая подтверждается сводками МВД ЧР, премьер опровергает. Венцом же его славословия является утверждение о том, что проблема терроризма на Северном Кавказе — надуманная (!).

Интересно, кто же тогда убивает в республике милиционеров, кто похищает местных жителей, кто подрывает блок-посты? С какой целью проводятся ответные зачистки? И кто же тогда Шамиль Басаев, которого так называемый президент Ичкерии Абдул-Халим Садуллаев на днях назначил первым вице-премьером правительства сепаратистов?

Обычные граждане ситуацию в республике оценивают по телевизионным сюжетам. Вот было открытие памятника погибшему президенту ЧР. А. Кадырову, вот показывают его сына, именем которого в республике сегодня названо все, что только можно. Вот звучат доклады о ситуации в республике руководителей Чечни, которые убеждают Путина: все нормализуется, впереди выборы, демократизация…

Так ли это? Прокомментировать ситуацию МиК попросил Татьяну Локшину, руководителя Информационно-исследовательского центра «Демос»:

— С моей точки зрения, эти парламентские выборы в высшей степени преждевременны. В том же ключе, в котором в свое время преждевременными были выборы президента. Потому что реального политического процесса, к несчастью, в Чечне сейчас просто не происходит. И власть, в основном, находится в руках у Рамзана Кадырова, сына покойного президента Ахмат-Хаджи.

Что значит власть? Власть — это больше всего оружия, власть — это грубая сила, которую он применяет в высшей степени не избирательно. И парламентские выборы — еще одна веха в иллюзорном политическом процессе, который в последние несколько лет пытается создать там федеральный центр.

Эта иллюзия нужна для того, чтобы отвлечь внимание международного сообщества, для того, чтобы отвлечь внимание собственных граждан от того, что на самом деле происходит в Чеченской республике. А там продолжается разгул насилия — насилия со стороны федеральных сил, со стороны местных силовых структур, и в первую очередь, тех же самых кадыровцев.

С другой стороны там еще действуют ямадаевцы, которые проявили себя на Бороздиновской. Все средства массовой информации очень активно освещали этот сюжет, потому что это один из редких случаев, когда проблема настолько выпукло и настолько очевидно выплеснулась за пределы Чечни.

Там есть и другие местные силовые структуры, например, байсаровцы, и действия всех местных силовых структур явно не скоординированы, они находятся, как правило, в состоянии вялого конфликта. С другой стороны, их действия не скоординированы и с федеральными силовыми структурами, и федеральные силовые структуры при всех возможных и невозможных обстоятельствах пытаются как можно больше ответственности свалить не местные. То есть, в принципе, ситуация остается отчаянной.

И проведение сейчас парламентских выборов ничего не даст. Вот что у нас говорил о выборах президент Путин? Он сказал, дословно: «Я очень рассчитываю на то, что это будет еще одним шагом политического урегулирования в республике, потому что считаю, что в парламенте должны быть представлены и работать все политические силы, деятельность которых направлена на возрождение республики».

Пожелания очень благие. И действительно, если в парламенте могли бы работать все политические силы, которые существуют в республике, то создание парламента было бы крайне осмысленным. Но на самом деле сепаратисты, которые существуют в Чечне, я говорю об умеренных сепаратистах, ни в коем случае не о террористах, не будут иметь возможности в этих выборах участвовать! Это совершенно очевидно, потому что сказать, что ты придерживаешься сепаратистских взглядов, сказать про это открыто, означает подписать себе смертный приговор.

С другой стороны, Рамзан Кадыров и его бойцы прекрасно могут обеспечить то, чтобы в парламент выдвигались именно их люди. И, в общем-то, все последние месяцы Кадыров-младший ставил на посты руководителей местных администраций и органов внутренних дел людей, себе лояльных, людей, себе обязанных. И это для него была, я не сомневаюсь, тоже своеобразная подготовка к парламентским выборам.

В принципе, на сегодняшний день в Чечне политическое пространство зачищено в гораздо большей степени, чем несколько лет назад. Кроме грубой силы там ничего не осталось. Грубая сила, с одной стороны, лояльная федеральному центру, причем ее лояльность очень не очевидна, очень поверхностна. Она сводится исключительно к декларациям, на самом же деле федеральный центр почти не контролирует то, что делает там Рамзан Кадыров, что очевидно на целом ряде примеров. И не только Рамзан Кадыров.

Та же скандальная история со станицей Бороздиновской была в высшей степени невыгодной федеральному центру, и если бы на таком уровне федеральный центр мог что-то удержать и решить, то, конечно, этих событий бы не случилось. Потому что ни одному правительству не хочется того, чтобы толпа беженцев перебиралась из одного субъекта федерации в другой.

Федеральный центр контролирует обстановку очень мало. То есть, я повторяю, там есть эта грубая сила, формально лояльная Москве. А с другой стороны, есть террористическое подполье. И, наверное, именно в этих терминах было бы правильнее характеризовать сегодняшнее чеченское политическое пространство. И о каких реальных выборах тогда может идти речь?

- Недавно в прессу просочились выдержки из известного доклада Козака, в котором говорилось о том, что система управления в регионе потеряна, что там процветает коррупция, и если не принять мер, то избежать серьезных социальных потрясений не удастся. На ваш взгляд, будут ли приняты какие-то меры?

Я боюсь, что нет. Козак в своем докладе говорил о системном кризисе, и не только в Чечне, а вообще, о конфликте на Северном Кавказе, он писал о том, что Северный Кавказ горит, что ситуация полностью вышла из-под контроля, что там нет никаких структур управления, что уже ничего не работает. И если мы не хотим потерять Северный Кавказ окончательно, если мы не хотим, чтобы этот пожар охватил всю страну, то срочно необходимо что-то делать. Но вместо того, чтобы что-то делать, в Чечне проводят очередные иллюзорные парламентские выборы.

Что можно было бы сделать? В первую очередь, необходима в Чечне борьба с произволом, борьба с безнаказанностью. Потому что понимание людьми того, что они не бесправны, понимание людьми того, что если их права нарушаются, если их родных похищают, если над ними творят насилие, то это насилие не останется безответным, очень важно. В принципе, нужны стабилизация и гуманизация климата в республике. С этого необходимо начинать. Но для этого ничего не делается.

- Ну, и как, на ваш взгляд, этот процесс можно сдвинуть с мертвой точки? Голос общественных организаций слышен слабо, государству не до этого. Что, надо ждать, когда в ситуацию вмешаются западные организации?

Ну, они не могут вмешаться с бухты-барахты. Международные организации ведут диалог с Российской Федерацией, рассчитывают на сотрудничество в этих вопросах с российским руководством, но никогда просто так на Северный Кавказ никто не полезет.

Россия же, вместо того, чтобы пользоваться опытом международных организаций и государств — а такой опыт, безусловно, есть: есть опыт Великобритании в Северной Ирландии, достаточно интересный нам для изучения, есть опыт других стран, в том числе, балканский опыт — вместо этого Российская Федерация делает вид, внутри страны, и за ее пределами в своей внешней риторике, что на самом деле все нормально, и что никакая помощь не нужна.

И европейские державы не хотят антагонизировать с Россией по целому ряду причин — есть российская энергия, есть российское ядерное оружие, есть общее желание сохранить статус кво на европейском пространстве. И их позиция по Чечне последние несколько лет, особенно после 11 сентября, к несчастью, очень слабая.

Что касается внутреннего ресурса, то правозащитные организации, и наша организация, в том числе, уже более полутора лет очень активно предлагают достаточно конкретные меры по налаживанию ситуации в Чеченской республике, которые предполагают, в первую очередь, все-таки введение чрезвычайного положения, которое де факто имеет место в республике больше пяти лет, и передачу контроля в федеральный центр, потому что чеченизация в том виде, в котором она происходит сейчас, не работает. Это совершенно очевидно, и это приводит только к внутренней эскалации насилия.

И в этом раскладе, в ситуации чрезвычайного положения, притом, что контроль будет возвращен в федеральный центр, можно начать очень серьезную, очень продуманную кампанию по борьбе с безнаказанностью в силовых структурах.

Нужно ввести в регион как можно больше международных организаций, международных консультантов, и с их помощью отстраивать в Чечне институты, которые сейчас там не работают. И далее, в тот момент, когда присутствующие в регионе международные наблюдатели скажут, что ситуация, с их точки зрения, согласно их мониторингу, в достаточной степени нормализовалась, чтобы проводить выборы, выборы можно проводить.

Чеченский черновик

Информация к размышлению

До последнего времени в Чечне не существовало четкой и продуманной стратегии управления республикой. Если воспользоваться языком аналогий, Чечня — это черновик, на котором упражняется администрация президента РФ. Фактически не определены политические лидеры, определяющие курс, по которому должна следовать республика. Нынешние лидеры — президент Алу Алханов и вице-премьер с силовым ресурсом Рамзан Кадыров — являются некими пробами пера в этом черновике.

Алханов — Кадыров

За год, прошедший после гибели на стадионе в Грозном Ахмата Кадырова, Кремль окончательно так и не определился — на кого ставить в Чечне и каким образом. Об этом говорит расклад сил в республике — ни один лидер или человек, претендующий на это лидерство, не был окончательно устранен из борьбы. Кроме, разумеется, тех, что стоят за отделение Чечни от России.

Временный вариант управления республикой в виде связки Кадыров-младший — Алханов так и остается пока лидирующим тандемом.

Алханов безусловно порядочный человек, что, по всей видимости, и подкупило Кремль в его кандидатуре. Население республики видит слабости своего президента, но пока еще испытывает к нему некоторое доверие. Эта поддержка, впрочем, является скорее не наработанной за почти год его президентства, но полученной и не исчерпанной как кредит доверия новому лидеру республики.

Рамзан Кадыров по-своему патриотичен — многие его поступки свидетельствуют о желании принести пользу своей республике и своему народу. Это и недавнее решение закрыть все залы игровых автоматов, и разнообразные стройки в Чечне.

Но при этом, несмотря на достигнутые им в последнее время успехи, Рамзан уступает, например, своему отцу в умении вести внешнеполитические дела. При этом Кадыров в принципе выгоден Кремлю, поскольку иной силы в республике Москва не видит.

Возможно, что положение Рамзана Кадырова скоро начнет тяготить Кремль, поскольку его ресурсы необходимы именно сейчас, пока существует необходимость в карательных действиях. «Кадыровцы» — своеобразная пропаганда понимания того, что «лучше быть с нами, чем против нас».

Но в любом случае это вопрос не одного дня, особенно после сочинской встречи Владимира Путина и Рамзана Кадырова, показавшей, что позиции последнего в республике сильны как никогда.

Оппозиция

Несмотря на большое количество приверженцев теории, что все определяет Москва, и при этом Москва поддерживает кого-то конкретно в Чечне, Кремль определяет лишь общую линию — остальное решают конкретные люди.

Собственно говоря, Кремль также заинтересован в том, чтобы в республике выдвигались новые политические фигуры, способные повлиять на ситуацию, но исключительно в рамках существующей линии республики. То есть, нужны оппоненты не самой власти в республики, но некоторым фигурам в этой власти, прежде всего, Рамзану Кадырову. И если какой-то новый политик сумеет доказать свою незаменимость, то возможно он сумеет приобрести поддержку Кремля.

Но опять же это не должно стать военным противостоянием и не должно быть конфликтом, ставящим под сомнение нынешнюю «стабильность» в республике, как это показал недавний конфликт Рамзана Кадырова и бывшего вице-премьера Чечни Бислана Гантамирова. Когда конфликт усилиями СМИ начал перерос за границы кабинетного, Кремль был вынужден вмешаться и «примирить» политиков, вызвав их в кремлевские кабинеты и приказав успокоиться.

Добрый — злой

Некоторая определенность существует лишь по отношению к сепаратистам — после уничтожения лидера сепаратистов Аслана Масхадова стало ясно, что никаких контактов (любого рода — переговоров или чего-то еще) с ними не предвидится. Устранение Масхадова позволило четко разделить Чечню на две политические части — промосковскую и ичкерийскую. На одном конце этого конфликта остались Кремль и промосковское руководство Чечни, на другом — террорист и лидер радикального крыла чеченских сепаратистов Шамиль Басаев со своими сторонниками. Середины — умеренной части боевиков, предпочитающих политическое решение конфликта, лидером которых был убитый Масхадов — не стало.

Получился классический тип противостояния: «добрый» — «злой». «Добрым» считается Кремль, так как он декларирует мирное будущее Чечни, «злым» — Шамиль Басаев, призывающий к тотальному джихаду. Басаев — тот враг, которого Кремль хочет видеть на Кавказе. Он захватывает больницы и школы, постоянно грозит новыми терактами, призывает мусульман к глобальному джихаду. Басаев — «злой», он враг классический, и потому его надо уничтожать — такова будет политика России на Кавказе.

Европа против суверенной Чечни

Европейская политика в отношении Чечни достаточно однозначна. Европа выступает против любых нарушений прав человека в Чечне и готова жестко об этом заявлять в своих рекомендациях России от европейских институтов. Но при этом Европа также жестко выступает против достижения Чечней полного суверенитета, в особенности неполитическим путем, опасаясь мирового прецедента. Поддержав Чечню в ее попытках получения независимости, мир может получить конфликты, например, в Косово или штате Пенджаб. Европа не хочет мирового территориального передела и потому не будет поддерживать чеченских сепаратистов в их военной борьбе с Россией.

Экономика

В перспективе Чечня остается «сырьевым придатком» России — восстановления нефтеперерабатывающих комплексов Чечни не предвидится. Также затягивается процесс подписания Договора о разграничении полномочий между Москвой и Чечней, который обязаны подписать все российские регионы. В рамках этого Договора официальный Грозный пытается отвоевать собственные ресурсы, но безуспешно.

До сих пор всеми операциями с нефтью Чечни (добычей, транспортировкой) занимается федеральная государственная компания «Роснефть». Часть денег в республику возвращается, но только через Москву и только в виде дотаций.

Главным образом, это происходит из-за опасений Москвы, что слезши с дотационного «крючка» и получив экономическую независимость, Чечня легко может захотеть и политической свободы.

Отчасти возможно виновато и кремлевское лобби соседей Чечни по югу России, которые также не хотят иметь сильного экономического соседа и не хотят перераспределения экономических преференций в пользу Чечни.

Восстановление и коррупция

Восстановление Чеченской Республики ведется крайне медленными темпами по двум причинам. Первая — это бюрократия и как ее следствие несогласованность указаний, при которой тормозится принятие любых важных решений. Вторая причина — коррупция во всех эшелонах власти. Любой чиновник в Чечне приходит во власть, заплатив вышестоящему. Таким образом, вместо нормальной деятельности на своей должности, он вынужден отрабатывать те деньги, которые заплатил за свою должность.

Примерно в такой же ситуации оказывается любой житель Чечни, стремящийся устроиться на престижную или высокооплачиваемую работу. Кроме того, возможность устроиться на такую работу посредством дачи взятки приводит к тому, что места в сфере управления республикой иногда занимают люди, не соответствующие занимаемым должностям по уровню знаний.

Отсутствие постоянной работы вынуждает жителей республики заниматься так называемой «серой работой» — частным извозом, мелким лоточным бизнесом, поденной строительной и иной работой, а также полукриминальным и криминальным «бизнесами» — добычей и переработкой нефти, транспортировкой полученных нефтепродуктов, хищением цветных металлов.

Военные действия и нарушения прав человека

Милитаризация ситуации в республике за последние два года сильно пошла на спад. Масштабных боевых действий в Чечне уже не ведется. Сепаратисты продолжают партизанскую войну — осуществляют подрывы военной техники и мелкие диверсии, федеральные силы — проводят спецоперации по прочесыванию лесных и предгорных массивов.

Массовые зачистки населенных пунктов Чечни, сменившиеся несколько лет назад на адресные операции по задержанию подозреваемых в причастности к силам сепаратистов, не приносят больших успехов. В то же время именно эта тактика федеральных сил вызывает наибольшую критику у населения и правозащитных организаций, поскольку зачастую страдают невиновные люди.

Также политика «чеченизации», при которой чеченцы воюют с чеченцами и которую породила Москва, начинает уже сама «бить в ответ». Это прежде всего показала ситуация в станице Бороздиновской. Дав оружие и карт-бланш на уничтожение боевиков лояльным чеченцам, Москва создала в республике силу, которой не может управлять.

Военное присутствие

Федеральные военные уже не являются силой, полностью влияющей на ситуацию в республике. Тактика контроля ситуации федеральными блок-постами, расставленными на ключевых дорогах Чечни, ушла в прошлое, как не оправдавшая себя. Часть блок-постов ликвидирована, остальные занимаются банальным досмотром автотранспорта.

В настоящее время можно сказать, что военные «ушли в тень», а их деятельность по-прежнему ведется. Их сила опирается даже не на тот 80-тысячный контингент войск, который размещается в республике, а на их контакты с чеченскими силовиками и политиками.

Часть военных, включая бывшего главу Генштаба Вооруженных сил РФ Анатолия Квашнина и нынешнего — Юрия Балуевского, — поддерживают Бислана Гантамирова. Военные знают его со времен начала второй чеченской войны в 1999 году, когда Гантамиров создал отряды чеченской милиции, выступавшей на стороне федералов против боевиков. Ему доверяют также потому, что он не использует в качестве своей военной поддержки бывших боевиков.

Парламент

Будущий чеченский парламент, выборы в который назначены на конец ноября этого года, не станет политической силой, способной изменить ситуацию в Чечне или хотя бы повлиять на расстановку сил в республике. Прежде всего, потому, что полностью будет зависеть от Кремля. Какой-либо силой парламент мог бы обладать в случае преобразования Чечни из республики президентской в парламентскую, но пока никаких предпосылок к этому нет.

Собственно такая цель не стоит ни у кого из тех, кто собирается попасть в парламент. Тот же Гантамиров хочет просто вернуться в республику в любом качестве, поскольку у него слишком много средств вложено в республику. Он владеет рынком и несколькими зданиями в центре Грозного и может их лишиться, если у него не будет поддержки в руководстве республики.

Будущий парламент станет скорее вспомогательным ресурсом. Если победу в нем одержит «Единая Россия», то это будет означать усиление позиций в республике Руслана Ямадаева, нынешнего депутата Госдумы РФ от Чечни и его братьев. Этого активно старается не допустить Рамзан Кадыров, который готов создать новое общественное движение и продвигать его в парламент.

Также может победить точка зрения полномочного представителя Президента Путина на юге России Дмитрий Козака, который не против того, чтобы чеченский парламент стал многопартийным, поскольку это позволит продемонстрировать как бы демократический характер власти в республике и в то же время ослабит позиции Кадырова и Ямадаева.

Кремль может позволить это себе, так как изначально к парламентским выборам не будут допущены какие-либо политические силы, которые могли бы выступать за независимость. Демократические и либеральные силы в Чечне, которым могут быть гарантированы места в парламенте в случае победы точки зрения Козака, выступают максимум за широкие полномочия Чечни в составе России, но никак не за полный суверенитет.

Гражданское общество

Не существует пока в республике и устойчиво активного гражданского общества, которое могло бы стать новой силой в условиях жесточайшей централизации власти в Чечне. Редкие всплески гражданской активности типа митингов и правозащитных конференций не имеют своей целью создание этого самого гражданского общества, а являются скорее пиаром некоторых общественных лидеров, которые не против перехода в политику.

Ситуация с гражданским обществом в Чечне сходна с общероссийской. Так в Москве Президент Путин тщетно пытается создать Общественную палату, которая могла бы контролировать выстроенную им вертикаль власти, при этом не пытаясь ее уничтожить. В Чечне ситуация еще хуже, поскольку местные власти все еще не до конца понимают важность гражданского общества.

Официальное количество жителей Чеченской Республики — один миллион восемьдесят тысяч человек (по данным Всероссийской переписи 2002 года). По неофициальным данным, в Чечне живет порядка 800 тысяч жителей.

При этом для демографической ситуации в республике характерен высокой уровень рождаемости. В 2004 году естественный прирост населения составил около 25 детей на тысячу человек населения, а рождаемость превысила смертность в 3,9 раза.

Средняя зарплата населения в 2004 году составляла три тысячи шестьсот рублей. Самая высокая заплата у работников в сфере финансов, кредита и пенсионного обеспечения — десять с половиной тысяч рублей. Далее следуют: органы управления — шесть с половиной тысяч рублей, сфера материального производства — шесть тысяч рублей, материально-техническое снабжение и сбыт — четыре с половиной тысячи рублей. Самая низкая зарплата у работников сельского хозяйства — полторы тысячи рублей.

Количество детей младше 16 лет в республике — 416 тысяч человек. Общая численность пенсионеров всех категорий — чуть больше 200 тысяч человек, средний размер пенсии — 1400 рублей.

Высокий уровень безработицы объясняется, прежде всего, отсутствием промышленности и развитого сельского хозяйства. Чуть более 150 тысяч человек из 550 тысяч экономически активного и трудоспособного населения трудоустроено. Из них постоянную работу имеет чуть более 100 тысяч жителей республики. При этом наибольшее количество рабочих мест имеется в сфере образования — почти 34 тысячи человек, здравоохранения — 16 тысяч человек и сельском хозяйстве — 10 тысяч человек. В промышленности работает семь с половиной тысяч человек, что на одну тысячу меньше, чем работающих в сфере управления республикой — восемь с половиной тысяч. (По данным издания «Деловая Чечня»).

Статья основана на материале Тимура Алиева для информационного агентства «Росбалт».

Газета «Чеченское общество»