Политических механизмов влияния на соседние страны у нас нет

«Современная Россия стремится к равноправным отношениям со всеми странами» и выступает за равные условия для всех. «Россия намерена играть решающую роль на евразийском пространстве и пространстве СНГ в интеграционных процессах», — заявил президент Владимир Путин, выступая 26 апреля с Посланием Федеральному собранию…
Отношения со странами СНГ не раз декларировались как приоритетные в российской внешней политике, однако друзей на постсоветском пространстве у России остается все меньше. А после того, как этой зимой из-за энергетического конфликта с Москвой взбунтовался президент Белоруссии Александр Лукашенко, а Грузия в своих устремлениях уже почти приблизилась к НАТО, в способностях России играть на пространстве СНГ решающую роль пришлось усомниться многим.
Но Москва не сдается, а вместе с ней Астана. Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев готовит проект концепции дальнейшего развития СНГ, основные положения которой главы государств Содружества смогут обсудить на своем саммите в начале июня в Минске.
На этом фоне новость под заголовком «Россия покидает СНГ», появившаяся на днях на сайте kremlin.ru, у многих вызвала недоумение. В статье идет речь о выходе России из четырех договоров, подписанных в рамках СНГ, и сообщается, что 16 апреля Владимир Путин поручил МИДу уведомить своих соседей по Содружеству о неучастии РФ в соглашении о межгосударственном рынке ценных бумаг, в конвенции о защите прав инвестора, в протоколе к соглашению о помощи беженцам, и в соглашении об обеспечении населения лекарствами и медтехникой, что расценивается как возможное «начало масштабной ревизии юридической базы отношений РФ с соседями».
Из четырех договоров выделены как наиболее интересные два: «Соглашение о регулировании межгосударственного рынка ценных бумаг» от 22 января 1993 года и «Конвенция о защите прав инвестора» от 28 марта 1997 года. В первом стороны признают целесообразной унификацию законодательства о ценных бумагах, обязуются применять принцип однократного налогообложения доходов по ним и обеспечивать беспрепятственный перевод законно полученных доходов по ценным бумагам собственнику. Второй договор запрещает национализацию и реквизицию инвестиций без адекватной компенсации в валюте их осуществления, гарантирует инвестору свободное использование и перевод доходов в любую страну и обязывает стороны своевременно информировать друг друга о ходе, порядке и объектах приватизации.
Отражает ли намерение России денонсировать указанные соглашения ее стремление изменить сложившийся баланс сил на постсоветском пространстве? Разочаровалась ли Москва в Содружестве как площадке для организации различных форм интеграции? И, может быть, по-прежнему провозглашая для себя в качестве главного приоритета «играть решающую роль на пространстве СНГ», она на самом деле подумывает о том, чтобы окончательно цивилизованно «развестись»?
Ответить на эти вопросы МиК попросил Владимира Жарихина, заместителя директора Института стран СНГ:

- На самом деле денонсация договоров — это обычный процесс, тем более, если речь идет о договорах, которые не работают в течение уже более 10 лет. И никакого выхода из СНГ не предвидится, потому что те договора, которые работают, никто денонсировать не собирается. И тот, кто об этом пишет, просто ищет дешевую сенсацию.
Все дело в том, что тогда, в романтический период,  назаключали много разных договоров, которые были не подкреплены ни политическими, ни экономическими основаниями, типа общего рынка ценных бумаг без единой валюты. Тогда считали, что она будет, и договор сохранился. И вообще, тогда плохо представляли себе, что такое ценные бумаги. А сейчас все приводится в соответствие, и это нормальный процесс.

- В начале июня главам государств Содружества должна быть представлена окончательная редакция концепции реформирования СНГ. Как Вы считаете, что сегодня в этом процессе является главным? С учетом того, что кому-то членство в СНГ, может быть, и вовсе не нужно, так как их интеграционные цели касаются членства в НАТО?

Нынешние тенденции на постсоветском пространстве понятны, но самое главное, на мой взгляд, четко для себя определить, что СНГ, несмотря на все надежды, интеграционной организацией не стала. Она, во-первых, является организацией бывших стран СССР, и в той мере, в которой у нас сохранилось что-то общее, поддерживает это общее. Например, договор о признании дипломов, стандарты железнодорожной колеи и многое чего другое. Это первый момент.
И второй момент — СНГ стала полноценной, но региональной организацией. То есть, это не интеграционная организация, а региональная. Как, например, организация американских государств, куда входит одновременно и Соединенные Штаты, и Куба. И есть СНГ, куда одновременно входит и Россия, и Грузия. Отношения между ними не блестящие, но выходить Грузии из СНГ — значит, спорить не с конкретной Россией, а с географической картой.
И я считаю, что Содружество надо преобразовывать именно как организацию такого плана. И надо сохранить все то, что работает в рамках СНГ и приносит пользу всем.
И поскольку в СНГ принятие решений единогласное, и никаких кар за их невыполнение нет, то, естественно, работают только те договора, которые выгодны всем, по определению. И их надо сохранить, пусть работают и приносят пользу людям.
В то же время, надо действительно демонтировать и отказаться, и в этом смысле оптимизировать саму структуру управления СНГ под те реальные задачи, которые она по жизни выполняет, от тех соглашений, которые не приносят пользы всем. И при этом никаких революций делать не надо.
Ведь никакой политической компоненты в СНГ действительно нет, как ее нет, например, в организации американских государств. То есть, хочешь в Ирак посылать войска, посылай. Не хочешь — отзывай. Никаких политических ограничений в этой организации нет и никаких политических заявлений за все время своего существования СНГ не делало.

- Но вступление в НАТО — это вопрос политический. В этой связи, может ли быть использован выход из СНГ как механизм воздействия на страну, которая предпочтет в качестве интеграционной структуры НАТО, а не СНГ?

Это вполне возможно. Так как вряд ли, если страна вступит в НАТО, у нее сохранится безвизовый  режим с другими странами — членами СНГ. И она должна, между прочим, это понимать. Если сейчас в Грузии отменен безвизовый режим с Россией, то, если она войдет в НАТО, безвизовый режим у нее, скорее всего, будет отменен и со всеми остальными странами, не входящими в эту организацию. И, в первую очередь, этого от нее потребует НАТО, а не страны СНГ. И она должна это понимать, как и многие другие вопросы.

- Будут ли эти разновекторные процессы способствовать дестабилизации Содружества, ведь когда  интересы разные, трудно договориться что-то делать вместе? Грузия хочет в Европу и в НАТО, Украина по этому вопросу раскололась, Белоруссия вообще запуталась по поводу того, с кем бы она хотела дружить…

Ну, во-первых, сказать, что все идут в разные стороны, все-таки нельзя, так как идет кардинально в другую сторону, чем остальные, только Грузия. Например, Узбекистан, как мы видим, идет обратно — он вернулся и в ОДКБ, и вступил в ЕврАзЭС. А между прочим, Узбекистан — это страна, где ВВП раз в 50 больше, чем в Грузии, и население   раз в 20 побольше.
Что же касается Украины, то там мы видим политический кризис, который произошел именно по той причине, что оранжевые пытались определить внешнеполитический вектор абсолютно однозначно, и этим они и вызвали политический кризис. Он лежит в основе, а значит, не все так просто. И можно рассматривать ситуацию с двух сторон: с одной стороны, вот Украина двинулась в евроатлантическом направлении, а с другой — ее попытались туда двинуть, а она не двигается, и вот что в результате получилось.
От Лукашенко сегодня, на мой взгляд, никаких опасностей не исходит, он прощупал пределы своих возможностей, понял, что они ограничены, и на время затих.
В целом, у организаций, объединяющихся по территориальному признаку, бывают совершено разные взгляды на свое внешнеполитическое развитие, и ничего удивительного в этом нет.

- А  если оценить то, как Россия реализует свои приоритеты, коими она провозглашает развитие отношений со странами СНГ, назвали ли бы Вы  этот процесс эффективным?

Раньше Россия провозглашала, но ничего не делала, а теперь — провозглашает и что-то делает. Но при этом она обнаружила, что ресурсная база влияния на ситуацию в странах СНГ у нее за последние десять лет резко уменьшилась. И механизмы влияния оказались у нее только, в основном, в топливно-энергетической сфере, которые являются достаточно грубыми механизмами влияния.
А тонких механизмов влияния, а именно, политических, через идеи, через своих сторонников,  через структуры своих неправительственных организаций в этих странах, у России нет. И все это надо строить. И, по крайней мере, сейчас возникло понимание того, что это действительно нужно. И зачастую многие ее действия связаны именно с желанием действия при отсутствии отстроенных рычагов политического влияния. И поэтому иногда это выглядит неуклюже.